Александр Потемкин написал книгу о нашем времени и о современном русском человеке, но не создал собственной идеи, не сочинил оригинального проекта. Такие задачи писатель, очевидно, перед собой просто не ставил.
…наевшись вместе с Гиреевым мухоморов, он постиг нечто невыразимо важное, потом, правда, начисто забытое.
Виктор Пелевин. Generation П.
Александр Потёмкин. Кабала. Роман.
Перед нами роман идей. Художественная форма здесь всего лишь оболочка, корпус, футляр, на который обращать внимание не обязательно. Он может быть изящен или груб, инкрустирован драгоценными камнями или обит дерюгой, не суть важно. Ценность в содержании. «Город солнца» Томмазо Кампанеллы и «Утопию» Томаса Мора ценят не за изящество слога. Разумеется, читателю легче и приятнее открыть красивый «футляр», но успех художественного произведения будет определяться не им. «Сорока-воровка» и «Доктор Крупов» не были «культовыми» книгами, а на «Что делать?» выросли поколения русских интеллигентов, хотя как стилист Герцен был намного талантливее Чернышевского. Поэтому остроумный Вольтер, скучный Камю, ироничный Пелевин здесь равны.
О Пелевине я вспомнил не случайно. Большая часть действия «Кабалы» происходит не в реальности, а в смутном сознании главного героя, «расширенном» приемом изрядных доз наркотика. Опий, помнится, любил еще Шерлок Холмс, но с тех пор много воды утекло, а психологические эксперименты, которые герой ставит над собой, пришли из «Generation П». Правда, Вавилен Татарский ел пантерные мухоморы, то есть подстегивал свое сознание изрядными дозами ЛСД. Петр Парфенчиков, подобно герою Конан Дойла, предпочитает опий.
Александр Потемкин написал книгу о нашем времени и о современном русском человеке, но не создал собственной идеи, не сочинил оригинального проекта. Такие задачи писатель, очевидно, перед собой просто не ставил. Он поступил иначе: собрал общераспространенные в массовом сознании стереотипы, представления, взгляды и попытался с помощью этих, народных, представлений о действительности ответить на два вопроса так, как отвечает на них «простой» человек. Вопросы общеизвестны: «Что происходит?» и «Что делать?» Получился анализ национального самосознания современного русского человека.
Ответ на первый вопрос знает каждый: в стране бардак! Чиновники берут взятки, государственные интересы блюдут лишь «для вида»: «Надо немного поработать на государство. Из пары десятков новых браконьеров необходимо отобрать трех-четырех самых строптивых крикунов, составить протоколы, конфисковать снаряжение и доложить по ведомственной инстанции», – рассуждает инспектор рыбоохраны, один из проходных героев романа. Чиновник озабочен только собственным обогащением, а потому придумывает все новые поборы. Впрочем, так рассуждают почти все. Нет других интересов, кроме моих собственных, этот императив принят едва ли не всеми.
Но чиновникам и офисным работникам повезло, в их руках власть, которую легко конвертировать в деньги. Простой народ держат подальше от этих благ, и он потихоньку спивается. Картина знакомая. Но как же быть с ответом на второй, главный вопрос? Николай Гаврилович Чернышевский некогда советовал готовить душу и тело к борьбе, трудиться, открывать коммуны, где бывших проституток научат честному труду, а избавленный от нужды и голода человек станет хорошим работником. Будет работать артельно, отдыхать артельно, пить сливки да играть на гитаре. А потом, в недалеком будущем, появятся прекрасные дворцы из алюминия.
Но современная социальная фантастика далека от рационалистических утопий девятнадцатого века. Исправить общество не просто, ведь пороки русского человека будто бы не привнесенные, а врожденные, генетически обусловленные.
Русские в романе «Кабала» – народ деградирующий. Автор собрал едва ли не все худшие стереотипы восприятия русского, причем не столько западные, сколько, увы, отечественные. Русские здесь почему-то не любят и не умеют ни работать, ни зарабатывать: «На что она мне, эта работенка, — навязчиво лезло в голову Парфенчикова, — зачем мне пара тысяч долларов в месяц? Что я, финн или швед какой-то, чтобы копить гроши? <�…> ночами рыться в Интернете? Писать письма всем заинтересованным фирмам страны, мира? Регулярно просматривать газеты и журналы, выуживая из них возможных покупателей? Это значит перечеркнуть личную жизнь, забыть ее радости. Нет! Ах, не буду я бриться, чистить зубы, а вернусь-ка в кровать. Дерну стакан винца, изгоню из головы хандру, наполню сердце бахусной нежностью и утону в мечтаниях об устройстве России».
Так он и мечтает о возрождении России, о самоорганизации Вселенной, о Млечном Пути, хвалит русскую духовность, ругает западное потребительство и, конечно же, опаздывает на работу. Трудится русский спустя рукава, интересы компании для него ничего не значат. Получив взятку, он немедленно спускает все деньги в публичном доме.
Правда, все это происходит в воспаленном наркотиком сознании, которое посещает к тому же некий профессор Кошмаров. Но реальность мало отличается от иллюзии: Парфенчиков не трудится, все средства тратит на опиум, а остаток дней этот молодой еще человек намерен провести за выращиванием и потреблением мака… Да и еще вопрос, что здесь реальнее, галлюцинаторный бред или окружающий героев абсурд.
Так же ведут себя и другие герои. Григорий Потешкин, которому суждено стать товарищем Парфенчикова, бьет баклуши. В конце концов, русское праздное философствование оканчивается двумя «научными» экспериментами. Один проводят над местной продавщицей (см. ниже), а жертвами другого становятся сами Потешкин и Парфенчиков. Оба возжелали вечного наркотического блаженства, а потому охотно перешли из состояния «Сущего» в состояние «НеСущее». Ход, опять-таки отсылающий к Пелевину, на этот раз к финалу романа «Чапаев и Пустота».
А что же все-таки делать, вернемся к старому вопросу. Ответ ясен и прост: ждать чуда. Чудо, как и положено, происходит. Еще в самом начале романа рожденный галлюцинацией профессор кошмаров начинает проделывать с героем эксперименты: прививает ему кровь других наций. Вот получает Парфенчиков изрядную дозу немецкой крови и сразу же становится трудолюбивым, расчетливым, честным: «Ведь в жизни труд — главное средство самовыражения <�…> Весь мир, все усилия сейчас были сконцентрированы лишь на одном: как продать продукцию фирмы. Для этого он готов был сейчас на все, преотлично понимая, что смысл жизни состоит исключительно в успешности — во всем, и прежде всего в работе». Затем прививают еврейскую кровь, и Парфенчиков начинает на всем экономить, копить деньгу, интересы фирмы продает за большую взятку, но средства не транжирит, а кладет в банк. Но этих инъекций мало, нужна еще кровь грузинская, чтобы улучшить «внешний вид русского человека», усилить «его эмоциональность и жизнелюбие», и кровь китайская. Последняя повысит «трудовую активность» и придаст «способность к внутренней сосредоточенности». Венцом этих экспериментов станет нанопилюля из четырех видов крови, которую проглотит продавщица из провинциального продмага и станет предприимчивой бизнес-леди. Чернуха обернулась социальной фантастикой, а финал вышел и вовсе сказочным, ведь пресловутая нанопилюля действует примерно так же, как и молодильные яблоки.
Какой же диагноз ставит автор? Русский народ страдает тяжелым комплексом неполноценности и полным неверием в собственные силы. Потемкин не выдумывает, он очень точно передает это сознание национальной ущербности и полного отчаяния, безысходности. Коррупция всесильная, казнокрадство тотальное, предприимчивость неизбежно ведет к воровству. Русский человек лишен воли к жизни и воли к власти, а потому неизбежно будет проигрывать, уступать жизненное пространство другим, более пассионарным народам.
Остается вера в чудо. В русское чудо. В нанопилюлю.
Но вот что интересно. Автор, поставивший столь мрачный диагноз, сам служит живым его опровержением. Александр Потемкин, преуспевающий предприниматель и ученый, меньше всего походит на стереотипный образ русского, воспроизведенный в романе.
Комплекс национальной неполноценности – наша давняя болезнь. Она придала самосознанию народа совершенно особый облик. Если другие народы склонны себя наделять лучшими качествами, а соседей считать людьми в лучшем случае «странными», а то и «никчемными», «нецивилизованными», «дикими», то у нас все наоборот. Потемкин достаточно точно воспроизводит народные стереотипы. Немцы трудолюбивы, евреи предприимчивы, грузины напористы и эмоциональны, китайцы – лучшие работники на свете. На долю русских остается участь непрактичных мечтателей. Но эти стереотипы имеют мало общего с действительностью. Это всего лишь страхи, рожденные сознанием народа. Действительность вовсе не так печальна. Вспомним «Железную волю» Лескова: «Мы всю ночь спорили, очень сильно напирая на то, что у немцев железная воля, а у нас ее нет – и что потому нам, слабовольным людям, с немцами опасно спорить – и едва ли можно справиться. Из всех нас один только старик Федор Афанасьевич Вочнев <�…> молвил: <�…> Ну, положим, что у господ немцев есть хорошая твердая воля <�…> железные они, так и железные, а мы тесто <�…> и тесто в массе топором не разрубишь, а, пожалуй, еще и топор потеряешь». Как известно, немец Гуго Пекторалис не только разорился в России, но и помер (блином подавился), когда попытался победить русского священника отца Флавиана за обеденным столом. Эта повесть вовсе не так легкомысленна, как кажется. Преобладание немцев при дворе, их огромная роль в армии и госаппарате уже давно стали историей. Одни ассимилировались, другие уехали. А столкновение уже советской России с Германией окончилось, как известно, не в Москве, а в Берлине.
Не секрет, что антисемитизм Василия Розанова, Ореста Миллера, позднего Ивана Аксакова, Владимира Пуришкевича питался в основном страхом перед энергичным, предприимчивым, грамотным народом, который стремительно завоевывал позиции не только в коммерции, но и в культуре. Это была подлинная юдофобия, страх перед фантомом, перед несуществующей угрозой. Но пройдет всего несколько десятилетий, и Александр Галич, сгущая краски, как сгущает их и наш автор, напишет печальную песню:
Ой, не шейте вы, евреи, ливреи,
Не ходить вам в камергерах, евреи!
Не горюйте вы зазря, не стенайте, —
Не сидеть вам ни в Синоде, ни в Сенате.
А сидеть вам в Соловках да в Бутырках,
И ходить вам без шнурков на ботинках,
И не делать по субботам лехаим,
А таскаться на допрос с вертухаем.
Что уж там говорить о грузинах или китайцах. Так стоит ли преувеличивать жизнестойкость и энергию других народов? Завидовать им? Мечтать о переселении в Китай, как несколько эпизодических героев «Кабалы»? Мы самими себе внушили, что мы хуже, беднее, глупее, ленивее других народов, что Россия – страна несчастная, что надежда лишь на чудо или на эмиграцию и растворение в других, более успешных этносах. Оставим в покое эти мысли! Не лучше ли последовать совету героя Камю, доктора, который во время эпидемии чумы всего лишь (всего лишь!) исполнял свой долг: «Я не знаю ни что меня ожидает, ни что будет после всего этого. Сейчас есть больные и их надо лечить. Размышлять они будут потом, и я с ними тоже. Но самое насущное – это их лечить».
Все, со временем, наладится и без нанопилюль.
Сергей Беляков
Комментарии:
10-04-02 16:54 Вениамин
Никогда не буду читать роман Потёмкина «Кабала»! Итак черно на душе от окружающей мерзости. На ТВ — мерзость, в метро — взрывают беззащитных людей. Всё продаётся и покупается. Прочитаешь Потёмкина — и в петлю одна дорога. Кругом — идиоты, бандиты, наркоманы, проститутки. Да, их очень много развелось. Общество больно, поднимайте культуру. Не надо нам инъекций, прививать кровь других наций. Итак хватает смешения. Кто только не намешен, все лезут в Россию. Хочу закончить строками из стихотворения современного русского поэта Валентина Сорокина: «Я славянин, и стать моя крепка, И вижу мир я добрыми очами, За мной летят сказанья сквозь века И затихают рядом за плечами… Молился я и кланялся богам, А яд испил из горькой, лживой чаши, Когда по тюрьмам и по кабакам Меня швыряли самодержцы наши… Но обретая силу и красу, Я говорю через смешки и ропот: — Да я не раз ещё тебя спасу От недруга внезапного, Европа!» Ответить
10-04-06 10:39 Иван, крестьянский сын
В статье Сергея Белякова чёрным по белому пишется, что «русские в романе «Кабала» — народ деградирующий», «комплекс национальной неполноценности — наша давняя болезнь» и т.д. А чем лучше нас немцы или французы? В Германии уже несколько миллионов турок чувствуют себя хозяевами, а во Франции пасётся половина Африки. Там тьма наркоманов и проституток. «Русские не могут и не хотят работать»? Могут, да ещё как. Где работа? Дайте работу! К чему стремиться? Где возвышенная цель? Жажда обогащения? Фуфло. Наш народ не сломлен, в этом я убедился, когда на Паралимпийских играх в Ванкувере наши спортсмены с ограниченными возможностями здоровья завоевали 38 медалей, в том числе 14 золотых. Жаль, здоровые спортсмены на Олимпиаде подкачали. Но они избалованы космическими заработками. Деньги как известо портят человека. Спасибо Белякову, что привёл красноречивую цитату из «Железной воли» незабвенного Николая Лескова. Как сказал современный поэт: «Я не верю, что Русь умерла! Глянь вокруг — не поверишь и ты. На Купалу красны купола И горят, словно свечи, кресты…» Ответить