Цивилизация держится на доверии. Ученик доверяет учителю, ребёнок – родителям, взрослые – правительству. В этом смысле все имеют лабильную психику, все подвержены внушению. Способность принимать на веру чужие взгляды, приспосабливаться к ним, подчиняя им своё мировоззрение, – базовая для развитого индивида. «Авторитетность», лежит в основе обучения, и в массе доминирует над критическим началом. Прилежный ученик, как губка, впитывает слова учителя, не сомневаясь в их истинности, в его задачу входит лишь их уяснить, усвоить, приведя в соответствие с личным опытом. Его поощряют высокими оценками, толкая по проторенному пути, оберегают от самостоятельного мышления, собственного внутреннего камертона. Это и есть воспитание.
Система власти, предполагающая эксплуатацию, всё больше ориентируется не на силовые методы, а на пропагандистские, которые основаны на «авторитетности». Нашему современнику не оставляют и минуты свободного времени, чтобы в одиночестве осмыслить ситуацию в мире, стране, семье – ему предоставляют готовые рецепты, на одном из которых он должен остановить свой выбор. В этом суть потребления. Но на чём основываются наши предпочтения? На убедительной аргументации? Или влиятельности телеканала? Известности ведущего? Цвете его галстука? Тембре голоса? На первый план выходят невербальные способы воздействия, нейролингвистическое программирование. О манипуляции общественным сознанием сегодня не говорит только ленивый. Так почему же мы продолжаем глотать рекламу? Оставаться послушной массой? Беда в том, что человек не способен сопротивляться СМИ, ибо они взывают к нашей глубинной «авторитетности», которая приобретена если не с молоком матери, то с первым выученным словом. «Авторитетность» в нашем обществе буквально зашкаливает, мгновенно надувая рейтинги политиков и «звёзд», а вчерашних друзей превращая во врагов. В сущности, человечество всегда жило мифами, будь то легенда о плывущем по небу Ра или объяснение экономического кризиса, но сегодня мифотворчество приобрело чудовищные размеры. При этом запущенный со школьной скамьи механизм «авторитетности» не дает осознать собственную зависимость от политтехнологий. Для этого надо отрешиться от иллюзии «собственного» мнения, признать свою некомпетентность, недалёкость, осознать ничтожность влияния на мировые процессы. А это крайне болезненно. Потому всё сводится к известной формуле: «Меня, конечно, обманывают, но я–то знаю, где правда, так что меня не проведёшь!» В сущности, провести жизнь в лабиринтах лжи – это ли не счастье? СМИ лишь отвечают глубинным запросам нашего мышления, которое охотно следует сложившимся «трэндам». «Magister dixit» – девиз любой цивилизации. Университеты, развивая «авторитетность», выпускают миллионы покорных, а единицы упрямцев не меняют картины. И даже осознание этого факта не позволяет встать над собой, посеяв лишь разрушительное сомнение.
Степень «авторитетности» в обществе трудно проверить. Это чувство имеет подсознательные, иррациональные корни, так что социальный опрос накануне выборов может показать катастрофическое недоверие власти, а на другой день за неё проголосует абсолютное большинство. «Авторитетность» — черта характера, в том числе и национального, и, формируясь в процессе исторического становления, передаётся на генетическом уровне. У нас, как в Зазеркалье, что произнесено три раза, становится истиной. Так устроена психика. И с этим, похоже, ничего не поделать. Рисуя подобную картину, автор рискует подвергнуться остракизму, несмотря на то, что он разделяет с читателем отведённое ему место в загоне. Такой взгляд на человека покушается на глубинные чувства, ставя под сомнение возможность собственной оценки, низводя взрослого к уровню младенца. За свою копейку человек хочет услышать, что благодаря техническому прогрессу его время лучшее из всех прошедших, что он не тварь дрожащая, а звучит гордо, и что он вовсе не легче пустоты. Ему кажется, что он сам выбирает – книги, фильмы, музыку, а не подчиняется простому правилу: «кто наверху, тот и классик». Он говорит: вот же, рекламируют мыло «А», а мне нравится «В». И при этом не замечает, что они сварены в одном котле. Экран завораживает, педалируя в нас «авторитетность», взывает к поклонению. Но отсутствие кумира, которым, в частном случае, является Бог, ведёт к анархии и нигилизму. Первая разрушает государство, второй – личность.
Птолемею легче завоевать популярность, чем Копернику, геоцентрическая система в отличие от гелиоцентрической, отвечает не только житейскому опыту, но и тайным желаниям. А правда? Она всегда меркнет перед психологическим комфортом. И говорящий правду политик, если такой всё же сыщется, всегда уступает лжецу с патокой популистских обещаний. Именно поэтому религия, отступая перед очевидными доводами науки, будет всегда находить отклик в сердцах верующих, утешая трясущегося от страха ребёнка, который забился в дальний угол, прикрывшись пиджаком и служебным кабинетом. И лишь очень немногих интеллектуальная честность заставляет склониться к нелицеприятным воззрениям Скиннера и обескураживающей пирамиде бытийных ценностей Маслоу. Только переступив через себя, можно согласиться с уничижительными словами Мао: «Народ – это чистый лист, на котором можно ставить любой иероглиф». Те же, кто за тем или иным политическим событием продолжает упрямо видеть историческую необходимость, победу какой-то идеи, верит, что оно совершается в интересах страны, а не какого-нибудь клана, обречён быть наивным школяром, неисправимым романтиком. Это типичная жертва образования, затмившего здравый смысл и непосредственное видение. Такие отличники всегда останутся на вторых ролях, будут хорошими исполнителями, рабочими лошадками, а править будут троечники. Не те, для кого авторитетом стали Толстой и Галилей, а наделённые от природы низкой степенью «авторитетности» и берущие пример с начальника, получившего солидные дивиденды. Не испорченные абстрактным мышлением, они довольствуются лишь опредмеченным, которое близко к природной сметке. Это мышление, иначе называемое деловой хваткой, приводит к успеху, потому что не дает затуманить голову отвлеченными категориями, обещаниями, рассчитанными на короткую память. Так в криминальных сообществах «авторитета» в точности с библейской установкой судят по делам. В открытом, демократическом обществе посредником между политической фигурой и нацией выступают СМИ, которые отвечают за его «авторитетность», высокие рейтинги и интерпретацию его деятельности. Это — свита, играющая короля. Трудно признаться себе, что мы имеем смутное представление об избранном президенте, о политике, которая всегда творится за кулисами. Создавая образ доступного лидера, СМИ играют на неистребимом желании быть значимыми, быть сопричастными истории, используя нас втёмную. Сегодня с народом считаются не больше, чем в Средневековье, постиндустриальный феодализм благодаря техническому прогрессу лишь перенёс акценты с грубого силового подавления и церковного «любая власть от Бога» на тонкое манипулирование коллективным сознанием с помощью электронных СМИ. Блажен, кто этого не осознает, оставаясь в счастливом неведении! Как это делается? Ничего сложного! Есть устойчивые словосочетания, за которыми стоят выработанные с детства ассоциации: «небо – голубое», «ручей – звонкий», «прошлое – темное», «будущее – светлое». Зомбирование означает встраивание в этот ряд, навязывание своего слогана, например: «демократия – добро, процветание», «тоталитаризм – зло, терроризм». В этом и состоит наука управления, тождественная политтехнологиям. Замолчать, заболтать, подменить вопрос, выдвинуть аргументы ad hominem, перевести разговор на личности – этими «риторическими» приемами владеет и базарная торговка. Но применяя их, говорящие головы в СМИ воздействуют на нашу «авторитетность», пользуясь тем, что находятся по ту сторону экрана, будто по ту сторону добра и зла. С беспристрастной методичностью они вколачивают в сознание связь: «власть – стабильность, порядок», «оппозиция – революция, хаос», взывая к архетипам, оставляют за нами формальное право выбирать. Не ошибитесь! Голосуйте сердцем! Сделайте правильный выбор! Это призывы напёрсточника, знающего, что шарика под скорлупками давно нет, потому что он лежит в кармане. Телевидение разрывает логические конструкции, нарочно путая необходимое условие с достаточным, строит свои «телеассоциации», апеллируя к голой эмоциональности. Шаг первый: «Мне не нравится президент». Шаг второй – обсудить, почему он плох? Нет! «А кто, если не он?» И начинается долгое обсуждение возможных кандидатов. Не найдя достойного, делают молчаливый вывод: «Пусть остаётся прежний». Утверждение: «У Сталина была сверх-идея видеть мощной страну, а у нынешних правителей её нет». Этот посыл к теме, почему её нет, натыкается на эмоциональное: «А какими методами Сталин сделал сверхдержаву?» И начинается перечисление репрессий, вспоминают ГУЛАГ, Гражданскую войну, подводя к выводу за кадром: «Лучше как сейчас». А как иначе управлять? Как заставить быть послушными? В каком-то смысле это ложь во спасение. Чтобы возвысить нас в собственных глазах, регулярно проводятся выборы, как детские спектакли, роли в которых расписаны взрослыми. Осознавать это тяжело. Поэтому будьте, как дети, надеясь на воздаяние там, а здесь верьте, что национальный лидер, дочки которого живут в другой стране – патриот, а иностранные войска в центре страны способствуют её целостности и суверенитету.
Вечерами всё население припадает к телевизору, и потому нет ничего удивительного, что на вопрос: «Доверяете власти?», отвечают: «А что вы предлагаете?», оставляя за пазухой: «Ничего, так помолчите». Зомби не осознает себя зомби, повторять телевизионные клише и думать, что думаешь, гораздо приятнее, чем осознавать себя марионеткой. А психологический комфорт – ни синоним ли это счастья?
Животные подчиняются инстинкту. Мы – программам СМИ. Быть может, мы лишь дрессированные животные?
Елизовета Александрова-Зорина