Первая катастрофа случилась примерно четыре тысячи лет назад. Распространение письменности. Жрецы и поэты восклицали: се, грядет конец словесности!
В номере парижской гостинице, на обратной стороне двери – план эвакуации. Индивидуальная программа спасения на случай пожара, террористического акта или другой катастрофы. Под чертежом – пояснения, которые в русской версии переводчик обозвал «Легендой плана». Это плохая калька с французского – Legende du plan. Имеется в виду совсем другое, как можно понять из более корректного английского перевода: Key to the plan. Но так вдруг заиграли смыслы…
Издательское дело и литературный процесс на пороге очередной революции. Читай – катастрофы. Нет, я не опасаюсь за литературу. С литературой ничего не случится. С литературой всё будет хорошо. История литературы насчитывает по меньшей мере 6 тысяч лет. Это очень консервативная и крепкая штуковина. Литература пережила уже несколько революций.
Первая катастрофа случилась примерно четыре тысячи лет назад. Распространение письменности. Жрецы и поэты восклицали: се, грядет конец словесности! Настоящий хранитель слов должен знать наизусть корпус священных и поэтических текстов и читать с любого места по памяти! А ныне любой слабоумный может подглядывать в папирусы с закорючками! Профанация и деградация! Смерть искусства!
Потом изобрели печатный станок. Ушли в прошлое манускрипты, сиречь, рукописи. Печатать стали много – снова возглашена профанация: бездушные типографские книги вместо каллиграфического слова, начертанного живой человеческой рукой.
И ничего. Литература никуда не исчезла, не растворилась в потоке газет, журналов и рекламных буклетов. Театр, кино и телевидение тоже не могли убить литературу, так как сами по себе не существуют, а только в виде паразитарных сущностей, питающихся соками текста.
Так что с литературой всё будет как всегда – хорошо. А вот литераторам придётся туго.
Следующая революция – переход текстов в пространство компьютерных сетей – была не просто очередной сменой типа носителя. Интернет соблазнял сразу двумя данайскими дарами: доступностью и интерактивностью. Доступность была принята на ура демократами от искусства – теперь каждый может стать писателем в своём блоге – и привычно охаяна как профанация сектой «профессионалов», чьё назначение – заговор против непосвящённых. Ничего нового, ничего интересного. С интерактивностью было веселее. Поначалу наивные реформаторы обрадовались: новый вид творчества, игра, смешение ролей читателя и писателя! Пробовали писать интерактивные романы – где каждый может продолжить или предложить развитие сюжета.
Очень скоро разочаровались. Очень скоро выяснилось, что литература – никакая не игра. То есть, она изо всех сил старается предстать как игра и втянуть читателя, но когда это действительно получается – литература заканчивается. Новый театр тоже старался разрушить границу между сценой и зрительным залом, но если грань перейти – никакого спектакля нет, только перфоманс. Перфоманс – это когда Отелло начинает душить не актрису на сцене, а сидящую рядом с вами вашу собственную жену. И получает за это в грим. Вот и весь театр.
Литература сугубо монологична. Никакого диалога нет, всё это бредни. То есть настоящий, внутренний диалог автора и читателя возможен, только если нет никаких возможностей артикулировать обмен мнениями внешне, если граница и дистанция тверды и незыблемы. И полная чепуха, что текст как художественное явление возникает только при его прочтении. Текст существует до, прежде, вне и независимо от прочтения. Только такой текст – литература. При прочтении «возникает» надпись на заборе, к которой каждый проходящий может добавить свой комментарий. Такими стали блоги в интернете, но они по определению не являются литературой, именно потому, что интерактивны.
Оказалось, что литература – это закрытый текст.
Если каждый читатель может непосредственно внести изменения в текст или переориентировать модус восприятия следующим читателем, добавив свой комментарий, то такой текст перестаёт быть литературным, даже если по своим качествам он мог быть таковым.
Поэтому четвёртая революция – букридеры – это вовсе не продолжение электронной революции в литературе, начатой компьютерами и Интернетом. Это, скорее, контрреволюция. Реакция. Реставрация тоталитарности текста, монархии автора. Опровержение интерактивности, возвращение литературы в естественную закрытую форму. Книги в электронных устройствах – в закрытом формате, не предусматривающем ни изменений, ни комментариев, к тому же, предназначенные для индивидуального прочтения, а не развешенные в виде листов на заборах. Это снова – книги. Литература.
Читать книги в Интернете – всё равно, что смотреть кино по телевизору. Может вклиниться реклама. Как только становится немного скучно – есть соблазн переключить на другой канал — кликнуть по другой ссылке. С букридером всё иначе. Всё по-хорошему, по-настоящему. Литература возвращается.
И это одна хорошая новость.
Другая хорошая новость связана с издательским делом. Прежде издание книг требовало больших затрат. Книги стоили дорого. Большая часть денег за книги уходила на вырубку лесов, изготовление бумаги, краски, печать, переплёт, транспортировку тяжёлых пачек с фолиантами, погрузку-разгрузку, хранение на складах и размещение на обширных и дорогих торговых площадях. Всего этого скоро будет не нужно. Революция букридеров произойдёт еще при нашей жизни. В ближайшие годы. Книги не исчезнут. Ведь и манускрипты не исчезли после Гуттенберга. Но станут не носителем, а артефактом. Соотношение резко поменяется. Очень скоро. Леса перестанут вырубать. Книги в электронном виде станут дешевле, а авторам будут платить больше – в относительном к цене книги масштабе точно, а может и в абсолютном.
Это вторая хорошая новость.
Где же плохие новости? Они обязательно должны быть. Такова диалектика жизни. Да, миллионы людей, занятых прежде в производственных, логистических и торговых процессах от рубки леса до раскладки книг по полкам в супермаркете, потеряют свою работу. Чем они займутся? Некоторые наверняка захотят сами стать писателями. Это первая плохая новость.
Тем более что издание книг станет делом простым и дешёвым. Электронные издательства легко и быстро переведут текст, набитый в Word, в формат электронной книги для букридеров. Больше ничего не нужно.
Что дальше?
Дальше книгу, даже электронную, нужно продать.
И это само по себе уже вторая плохая новость.
Бумажная книга была не только носителем текста, но и сама по себе предметом. Её можно было купить, чтобы подарить или поставить на полку. Электронную книгу точно не поставишь на полку и дарить её неудобно. Её можно купить только для того, чтобы читать. Что будет читать человек? Нет, так вопрос уже не стоит. Кого будет читать человек?
Уйдут в прошлое запросы вроде: мне бы какой-нибудь детектив. Или: что-нибудь такое современное, но серьёзное. Доступность изготовления электронных книг сделает выбор в любом жанре непосильно огромным. Дело ещё и в том, что тексты далеко не так уникальны, как можно подумать. Если взять даже «качественную» прозу, мы легко получаем около сотни хороших авторов в каждой стране, которые пишут, да, конечно, каждый по-своему – но – для читателя примерно одинаковы в смысле возможности удовлетворения читательской потребности «прочитать хорошую новую книжку». Но читатель не может прочесть сотню книг. Он купит всего одну. Какую? Снова неправильно. Чью?
Имя автора станет единственным способом позиционировать текст, применить маркетинговые хитрости и в конечном итоге продать книгу. Больше чем когда бы то ни было, читатели будут покупать не книгу, а автора.
Старые ходы бумажных издательств, такие как «серии», в которые под одинаковыми обложками можно было внедрить новых нераскрученных авторов в нагрузку к звёздам – быстро станут анахронизмом. Никаких обложек, никаких серий. Только автор.
В сугубо жанровой попсовидной стандартно-форматной литературе ещё более актуальным станет «автор» — проект: рекламируемое имя, под которым в одной стилистике трудится сменяемая бригада афро-литераторов.
В более серьёзной, по-настоящему авторской и оригинальной литературе это невозможно. Кстати, она так и будет называться – «авторская литература», по аналогии с авторским кино. Автору, чтобы его покупали и читали, более чем когда бы то ни было, нужно имя. Вернее, Имя.
Как приобрести Имя? Для этого нужна Судьба. Или – Скандал. В общем, все известные стратегии личного пи-ара.
Ничего нового. Это было и раньше: Милан Кундера отмечал, что никто не читает Гёте, но каждому интересны подробности его интимной жизни – скандал пережил текст. Герой Дуни Смирновой в постперестроечном фильме заявляет: что не продаётся – то не искусство; и поясняет, что все «великие» художники были, прежде всего, великими пи-арщиками, умели подать себя.
Писатель создавал себе имя, ореол, судьбу – иногда следуя вкусам публики, иногда эпатируя. Отправлялись воевать, носили вызывающие панталоны, совращали светских львиц, стригли бородку на особый манер – всё для того, чтобы обратить на себя внимание. Всё было. Но был шанс и обойтись без. Тогда, правда, уже другие придумывали за автора, зачастую после его смерти, скандальные подробности биографии или добавляли к образу эксцентричности – бог с ними, писателя это уже не касалось.
Раньше можно было хотя бы начать с того, что продавать «интересный романчик» или «забавные рассказы», а после читателю, подсаженному на талантливый текст, биллбордов с брендованными бакенбардами было не нужно. Теперь никак. Никак.
Теперь каждому писателю, если он хочет быть читаемым, нужна персональная пи-ар стратегия. Без неё никуда. Самые умные всегда это понимали. Или чувствовали. Поэтому носили шарфики сомнительной ориентации, напоказ много пили и били друг друга по морде, старея и дряхлея сами меняли жён на всё более молодых или, наоборот, возились с детьми и собаками, с собаками детей и детьми собак, болели смертельной болезнью и чудесно исцелялись, провозглашали, что очень любят Всеволода Емелина или что совсем не любят Всеволода Емелина, целовались с Ксенией Собчак, строили из себя скучающих пресыщенных денди байронического типа, звали Русь к топору – чего только не. У кого получилось, того будут читать. А кто сосредоточился «на литературе как таковой»? В пролёте? Да, если только не додумался сделать позицию «а я вот в отличие от всех прочих сосредоточен на литературе как таковой» — своей пи-ар стратегией.
Легенда об авторе – ключ к персональному успеху и спасению в новом электронном потоке книг.
Я смотрю на план эвакуации и думаю, что сам я, если случится авария, точно не буду действовать ни по какому плану.
И сразу понимаю, что это тоже своего рода план.
Герман Садулаев
Комментарии:
10-04-29 12:40 Владимир
Есть еще хорошая новость. за электронные книги не нужно платить деньги, а это начит, что писать книги будут лишь те, кому это необходимо по жизни. как в древней греции. и не иметь ничего кроме славы Ответить
10-06-21 14:38 Герман
«чтобы приобрести Имя, нужен Скандал или Судьба» Должность также может принести автору Имя. К примеру, книги пишет Путин, Сурков или Ёжиков. Ответить
10-11-14 21:07 Юрий Панченко прозаик, член Союза российских писателей, лауреат премии им. М.Е.Салтыкова_Щедрина
Уважаемый Герман, вы забыли сказать главное. А главное — что писателю, настоящему, всегда нужно творчество,всё остальное — его общий вид, продажа и прочее — мелочь. Уже сейчас интернет выявляет читаемых авторов и не читаемых, и очень важно, что такое не регулируемо никак. То есть, работает само произведение, напрямую, а не хамьё, впаривающее какую—то муть, как это сейчас с сериалами и вообще в большинстве с книгами в обложках.Мягких, твёрдых — я иногда читаю десять минут и выбрасываю. Нет стиля, нет образов, нет сюжетности скрытой и явной, нет языка, — нет произведения. Вот тут для читателя настоящего, литературу знающего, как ценители знают живопись — уже решено. Его образованием, его любовью читать. Мы попали творить во времени, когда литература сама по себе освобождается от многих бетонных блоков, прежде висящих на ней. И помогла здесь, совсем неожиданно, электронная техника. Она смела для начала цензуру, далее многое поставит на места, о чём вы и рассказали. Интересная тема, давайте продолжать? Ответить
11-01-29 15:49 Евгений Чеканов
Прочитал — и подумал вот о чем. А ведь эти самые «издатели книг» совсем не захотят уходить в небытие. Они будут яростно сопротивляться, поскольку потребители их продукции уже «подсажены на бумажный носитель»… и могут еще несколько десятков лет кормить этих самых издателей. Опять же, бумажные комбинаты, изничтожающие русский лес, будут недовольны… Как же они будут сопротивляться? Видимо, начнут лоббировать принятие закона, который изначально сделает экономически невыгодным переход авторского художественного текста с бумажного носителя на электронный. PR-компании будут организовывать для создания атмосферы недоверия — например, недоверия писателей к технологии оплаты их труда интернет-издательствами… ведь есть же атмосфера недоверия к интернет-магазинам, есть. Я вот сам — одновременно и «бумажный издатель», и автор. Как автору, мне нравится интернет-известность (правда, экономической отдачи от такой известности я пока не вижу; но как издатель, я впрямую экономически заинтересован в том, чтобы читатели подольше «сидели в бумаге». Ведь бизнес-механизм создания бумажных книг уже отработан, не нужно ничего придумывать… Естественно, технический прогресс не остановить, через два десятка лет бумажные книги будут читать процентов 10-15 читающего населения… Но тогда авторам нужно к этому начинать готовиться. Авторам становится всё нужнее литературный агент, антрепенер… может быть, коллективный антрепенер. Может быть, пропагандируемая мной на этом форуме идея создания саморегулируемой писательской организации поможет решить эту проблему? В законе об авторском праве и смежных правах предусмотрено ведь создание организаций, управляющих авторскими правами на коллективной основе… пусть писательское СРО займется еще и этим! Есть о чем подумать… Ответить