Мне довелось побывать на краю света. Вспомнил сборник стихов своего друга Юрия Кузнецова «Край света за первым углом». Жаль, Юре не пришлось дойти до этого самого первого угла на тропическом китайском острове Хайнань, за которым и открывается край света. Или, если поточнее перевести с китайского, то край неба, который сливается с краем моря. Или как написал на одной из скал китайский бывший партийный лидер Цзянь Цзэмин : «Синее море сливается с небом и синевы стирается грань».
Для китайцев и был остров Хайнань где-то с первого века нашей эры самым настоящим краем света, которого боялись так же, как мы в России боялись Колымы и Магадана. Туда столетиями ссылали опальных чиновников, поэтов и бунтарей. Послать на Хайнань – это значило в Срединной империи, считающей себя , как и положено любой империи, центром земли, послать даже не на смерть, а дальше смерти.
Впрочем, есть еще одно райское место – Австралия, куда англичане ссылали своих каторжников. Об этой каторге сегодня тоже многие мечтают. Живут мирно, работают, промышленность на подъеме, сельское хозяйство лучшее в мире, преступность почти нулевая – это у потомков бывших каторжников. С Хайнанем произошло примерно тоже самое. Когда же мы будем мечтать о нашей Колыме? Когда наш Магадан станет русским Шанхаем? Или хотя бы русским Даляном?
И что для этого надо? Стать китайцами? Куда же делся наш русский космический размах, поражавший весь мир? И хватит глупым историкам ссылаться на сталинские репрессии. В Китае за 5 тысяч лет уникальной цивилизации таких Сталиных было каждые сто лет не по одному. Один Желтый император чего стоит? А Цинь Шихуанди, первым воссоздавший китайскую империю примерно в нынешних размерах, первым утвердивший и свод законов и концепцию устойчивого развития, но одновременно срезавший начисто почти всю китайскую интеллигенцию, как ненужную? Что-то это никак не погасило живой огонь китайской нации. Может, и прав он был, ныне всеми возвеличенный и воспетый Цинь Шихуанди? И пора переиначить нелепую русскую поговорку о двух русских бедах – дураках и дорогах. Не дураки и дороги, а интеллигенция и нефть – вот две нынешних великих русских беды.
Интеллигенция вечно сворачивает Россию на чужой путь, никак не желая понять, что любая нация может развиваться исходя из своего национального кода развития, своего менталитета, или , говоря по-даосски, из своего Дао. Нефть не дает нам шансов на полноценное развитие, пока есть нефтедоллары не надо властям думать ни о высоких технологиях, ни о науке, ни о развитом сельском хозяйстве, всё купим за нашу нефть и газ, все куршавели загадим за нефтедоллары. Думаю, ни основатель автоиндустрии США Генри Форд, ни зачинатель Интернета Билл Гейтс так бездумно не кутили, ибо и у этих миллиардеров деньги появились в результате их труда и гения. А продавать ворованную у народа нефть, или присвоить себе весь норильский никель, забыв о сотнях тысяч зэков, на костях и крови которых возник комбинат, вот на такие халявные ворованные деньги и шикуют наши нувориши в куршавелях.
В Китае, к счастью, правят не интеллигенты, а поэты, (почти все правители Китая оставили свои поэтические иероглифы на скалах Хайнаня на краю света и в даосском священном месте в Дуньтяне) и нефти у них мало, поэтому со всеми бедами справляются неспеша и медленно и неуклонно идут вперед, в гору. Я запомнил, желая другу хорошего, китаец говорит ему: «Неспешного пути». А за едой: «Неспешной еды». И всем : «Неспешной жизни»…
Впрочем, иногда императоры Поднебесной , вроде нашего Ивана Грозного, вдруг начинали каяться, и вот на Хайнане возводят гробницу в 1589 году одному из таких имперских чиновников , жившему в эпоху династии Мин, в память о беспредельной преданности Хайжуй своему народу и своей империи. Эпоха династии Мин (1368 – 1644) вообще прославилась своей жестокостью, хотя хватало и имперского величия. Не случайно именно этой эпохе посвятил Иосиф Бродский свои «Письма династии Минь», откровенно ностальгические по отношению к своей родине:
«Дорога в тысячу ли начинается с одного
шага» — гласит пословица. Жалко, что от него
не зависит дорога обратно, превосходящая многократно
тысячу ли. Особенно отсчитывая от «о».
Одна ли тысяча ли, две ли тысячи ли –
Тысяча означает, что ты сейчас вдали
От родимого крова, и зараза бессмысленности со слова
Перекидывается на цифры, особенно на нули…
Это письма изгнанника, письма отшельника, какими и были каменотесы, ловцы жемчуга, творцы знаменитого хайнаньского нефрита, поэты, монахи, и целые сосланные народности. Нет ничего нового под луной, и задолго до Сталина китайские императоры завезли на остров с материка племя воинственных и никогда не сдающихся воинов племени мяо.
Я пожил среди них, и мой друг, русский юрист из Шанхая Михаил Дроздов, приехавший на Хайнань прямо со встречи с президентом Путиным с зарубежными соотечественниками (Михаил – крутой русский патриот, поэт, энергичный предприниматель приехал на встречу как глава русской общины в Китае), так и назвал интервью со мной для шанхайской газеты «Критик из племени Мяо»). Надеюсь, Михаил прав, и в отстаивании своих принципов, в борьбе за общее русское дело я также буду стоять до конца, как стояли и стоят бесстрашные воины из племени Мяо, всегда предпочитавшие смерть предательству и плену. Вот почему их ныне так мало и осталось. Но они – стали гордостью острова Хайнань.
Смотреть как они лазают по скалам без всяких страховок, как ныряют за ценными раковинами, как метко и ныне бьют рыбу и зверя остро заточенными деревянными копьями – это наблюдать за живой природой естественного человека. Они и среди туристов как бы не замечают их, живут мимо них, также как индейцы в американских резервациях, когда-то подарившие мне старинный извилистый узкий меч, сразивший не одного врага, воюющие и сейчас с могущественными Соединенными Штатами.
Впрочем, может быть, и наши чеченцы из такого же роду-племени, и надо оставить их в покое с их обычаями и нравами. Мирные китайцы тоже боятся ночью встретиться с кем-нибудь из племени Мяо. Да и база военная китайская не случайно расположена неподалеку…
Владимир Бондаренко