Сергей Шаргунов о перекличке Москвы 93-го и сегодняшнего Славянска
Летом 1993-го российский парламент (на тот момент высшая власть в стране) принял постановления о Крыме и Севастополе. Во время голосования депутатов с балкона для гостей радостно махали Андреевскими флагами активисты, приехавшие с полуострова. Речь шла о праве крымчан на референдум.
Российский МИД в лице министра Козырева поспешил заверить встревоженный Запад, что постановление парламента никто не выполнит. Следует признать: спустя двадцать лет с небольшим в этом вопросе парламент победил. Есть еще вопрос криминальной приватизации и формирования олигархического уклада в России, но хотелось бы и здесь надеяться на справедливость.
Между тем, уже осенью 93-го парламент, оказавшийся слишком патриотичным, был распущен. Президент отказался от Конституции, на которой клялся, законодательная и судебная власти попали под сокрушительный удар. Еще за неделю до переворота западные политики принимали на высшем уровне руководство парламента, но одновременно в тогдашний Кремль высылались гарантии поддержки в случае переворота и даже призывы к нему.
Ничего не напоминает? Законно избранный, пускай и не особо симпатичный, Янукович, которому оставалось полгода. Насилие, одобренное Западом. Переворот во имя «ускорения реформ».
И не важно, кого одобрять — демонстранта, который поджег беркутовца в Киеве 2014-го, или наоборот, омоновца, который топчет бабульку в Москве 93-го. Все ведь ради прогресса. И тут как тут буквально те же самые прогрессивные деятели, двадцать лет назад призывавшие лить кровь, а сегодня марширующие за мир.
Правда, когда сейчас Киев двинул на восставший восток танки и самолеты, никто из приличных и светлых призывать к миру уже почему-то не захотел. Да и для Запада ликвидация тех, кто за Россию — это не повод для тревог или тем более санкций, а лишь «внутреннее дело Украины».
Но есть главное, из-за чего я вспомнил о 93-м. Разве баррикады на Красной Пресне не рифмуются с баррикадами в городе Славянске? Вот они — народ, именуемый «ватниками», и бабульки, и мальчишки, и бородачи в камуфляже, а вот и советские флаги, и иконы, все, что вызывает у очередного репортера такое больное раздражение… Они всей толпой берут здания, как некогда 3 октября 93-го, и ликуют, и кричат: «Россия!» Между прочим, тогда среди восставших в Москве было огромное число соотечественников, ощутивших себя преданными — приднестровцы, севастопольцы, харьковчане…
И опять на баррикады идут танки.
Но 4-го октября в этот раз не будет, больше не будет.
Двадцать лет все-таки прошло.
Сергей Шаргунов