Круглый стол в редакции журнала «Стратегия России»
Человеческое стремление уважать государство совершенно естественно, как естественно, например, уважать отца в семье. Конечно же, это уважение должно на чем-то базироваться, на что-то опираться и вырастать естественным, а не принудительным путем.
Пожалуй, впервые за последние почти пятнадцать лет состоялось в конце 2003 года года заседание Госсовета, посвященное вопросам культуры. Практически все выступавшие (чиновники высоких рангов, губернаторы, представители интеллектуальной элиты) полагали, что воля государства в области культуры не достаточно ощутима, как и нет отчетливой государственной культурной стратегии, о чем можно судить по тем произведениям искусства и культуры, которые выдвигаются на Государственную премию. Среди как выдвигаемых, так и получаемых Премию много имен случайных, малоизвестных, а произведений – не просто незначительных, но и эстетически уродливых. Государственная премия – это прямое выражение культурной воли. Следовательно, отмечаться ей должны произведения, имеющие общенациональный, народной статус; произведения, заключающие в себе дух вечности, а не ее модные и случайные проявления.
На недавнем круглом столе, проводимом в «Литературной газете» с приглашением Министра культуры, совершенно ощутимо звучал во всех выступлениях пафос, что государство должно культуре, что у него есть обязанности по отношению к ней, как и констатировалась, что не к тем культурным фигурантам направляются госсредства. Все это так. Мы можемкакой угодно счет предъявлять чиновникам Федерального агентства по культуре, а они в ответ выдадут списки их «огромной деятельности». И тяжба эта будет бесконечна. Конечно, целесообразны те новации, о которых говорил министр культуры Соколов – и то, что создан и действует Совет по государственной политике, и что есть теперь в МК даже Комитет культурной безопасности. Правда, кто в этих Советах дает советы все равно общественности не очень ясно.
Мне представляется, что стоит иначе посмотреть на проблему.
Безусловно, государство должно поддерживать культуру. И оно поддерживает, например, Первую московскую международную биеннале. Но эта поддержка в глазах многих творческих людей выглядит так, как если бы государь-император эротические и порно стишки Баркова, печаталза счет государственной казны.
Высокий общественный статус культуры – это совсем не исключительное достижение советского периода, как долгие годы нам пытались внушать. Никакой великой культуры у нас никогда бы не было без этого государственногоресурса. Вспомним о высоком общественном статусе литературы в век Екатерины, в царствование Николая I. В XVIII столетии не только сами литераторы, но и правительство понимало, что русская литература должна достигнуть уровня европейской. В XVIII столетии, например, была практически переведена вся античная классика, к тому же создана своя, отечественная классическая система жанров. Тут тебе и трагедия с комедией, и проза, и поэма с одой. Именно в тот блестящий век Екатерины уже всем было ясно то, что неясно сейчас: подлинное культурное строительство требует больших затрат. В культуру были вложены огромные деньги, кроме того, инициатива освоения европейской культуры и создание своей исходила именно от правительства, то есть была «инициативой сверху». Это императрица платила жалованье Семену Баркову за переводы Горация, она же финансировала (как сейчас говорят) в течение семнадцати лет труд Василия Петрова по переводу «Энеиды» Вергилия. Анеродовитый, добродушный поэт Костров получал за свои переводы от университета 1500 рублей в год, что по тем временам было не мало (См. Н.Калягин. Чтения о русской поэзии. Журнал «Москва», 2000г.). Да что и говорить – царское правительство открывало университеты, Академии наук и художеств, учебные заведения, периодические издания, совершенно безвозмездно тратило деньги на культуру. Не с тех ли самых у нас поселилась уверенность, что правительство отвечает не только за «уровень жизни» народа, но и ответственно за его культурный статус, что государство не должно бытьврагом просвещения.
Вообще культурное служение в России именно с XVIII века оформилось именно как служение и было подчинено дворянскому долгу, служению Отечеству и царю. Кроме того, культурное служение было как бы вторично по отношению к ним, из них вытекало. Отсюда и «пафос доверия к власти, пафос служения, верности, культ чести, культ ранга» (Н.Калягин). Все крупно. Все явно. Писателя, поэта вдохновляет только значительное – Бог, Россия, русские цари, наша воинская слава. Не случайно того же Державина Гоголь позже назовет «певцом величия».
Право, читая о XVIII-ом или XX веке, очень остро чувствуешь, как связаны между собой, как соотносимы масштабы государственных и масштабы культурных задач. Государство как бы требует, занимается «искусственной возгонкой своих Расинов, Вергилиев,Софоклов» (Н.Каляягин), а в советское время – своих «штатных классиков». Понятно, что искусственность, механичность в культуре – не лучший способ ее возрастания, но все дело в том, что сама установка на возрастание оборачиваетсякачественными, талантливыми явлениями. К тому же стоит признать, что официальный патриотизм в культуре (официальная культура) существовал всегда. Вспомним знаменитую триаду министра просвещения графа Уварова– «Православие. Самодержавие. Народность», которая стала стержневой для духовного движения русской культуры ее золотого века – XIX-го. Официальная формула? Да. Но эта «формула» чеканно и верно вобрала в себя всю нашу самобытность, как и отразила всю нашу идеальную «программу», в рамках которой подлинная русская культура живет до сих пор. «Духовность, государственность, народность» – неужели они уж так непригодны нам? Неужели нынешнее государство не способно положить их бодрость, глубину и правду в основание своего культурного строительства? Или мы уже так глубоко зашли в своем отрыве от собственной сути, что впору повторить слова Дениса Давыдова:
То был век богатырей!
Но смешались шашки,
И полезли из щелей
Мошки да букашки…
Неужели это про нас и уже навсегда?
Наверное, если бы мы произвели опрос, то большинство нашего народа именно на власть страны возложило свое ожидание и правильных культурных поступков. Вся история культуры говорит нам об одном – гарантировать некоммерческий статус культуры может только государство, способное защитить достойное и «окоротить незаконные притязания бизнеса на духовную власть в обществе» (А.Панарин). И тут совсем не «тоталитарное рабство» и не «советская привычка» дает себя знать. Несмотря на то, что арена культуры захвачена исключительно себялюбивыми профессионалами, а вокруг Президента мелькают одни и те же лица «культурной элиты», которые далеко не всегдасоотносят свою деятельность с идеалами и убеждениями всего народа, вера в возможность вернуть государству, власти и культуре достойный статус в народе остается. Но, к сожалению, этот дар народа Власти, сегодня очень и очень мало ценится. 40% населения, между тем, живет у нас в сельской местности. И какая культура добредает до них – все вы можете себе представить.
Существует официальное мнение, озвученное бывшим министром Михаилом Швыдким, что все у нас в культуре стало лучше – «жить стало лучше, жить стало веселей». А дальше приведу сводку от чиновников Минкульта: «материально-техническая база большинства клубных учреждений находится на крайне низком уровне. Практически не выделяются средства на организацию культурно-воспитательной работы с населением, на комплектование фондов библиотек, подписку периодических изданий». И когда мы с Вамирассуждаем о государстве и культуре, мы уже точно знаем, что 98% учреждений, т.е. 119 тысяч единиц, отнесено к муниципальному ведению, в ведении же субъектов Федерации осталось 1,8% процента учреждений, а в ведении федеральных органов – 0,2% процента. Такое разделение привело к сокращению клубов по стране на 23% и составляет 54,9 тыс. единиц, почти половина из которых находится в аварийном состоянии. На 10 процентов уменьшилась сеть библиотек, на 75 — сельских киноустановок, а105 тысяч населенных пунктов остаются вообще без каких-либо «очагов культуры» (Из статьи Л.Сычевой в журнале «РФ сегодня»). Цифры взяты из выступлений Швыдкого, как он же говорит: «В ближайшее время стоит прогнозировать резкое сокращение сети самых массовых и демократических центров культуры». Итак, чем более споро шествуют министерства и чиновники по пути к демократическому и гражданскому обществу, тем менее доступна и демократична становится культура. И первые жертвы известны – это люди села и деревни. Вместе с тем, вся высокая наша культура выросла на этой деревенской, крестьянской-христианской почве. Именно она рождала то единство культуры, которое связывало многие поколения общим культурным кодом, не позволяло разрушать традиционное культурное ядро.Значит, перед нами – национальная трагедия, до которой чиновнику нет дела. А если предположить, что чиновник знает о подлинной почве нашей культуры, то его преступное равнодушие имеет, очевидно, свои резоны. И эти резоны теснейшим образом связаны с тем,как и каким видят госчиновники будущее России: если это будущее только транспортный коридор и сборочный цех, то тогда очень логична вся нынешняя культурная политика. Тогда наша культура попросту перегружена страшными излишествами, невероятными избыточностями – тогда подлинное творчество, помнящее о почве и традиции абсолютно не нужно, оно еще и мешает для того «нового человека», который будет жить не в самобытной цивилизации, а в транспортном коридоре между Востоком и Западом!! И зачем поддерживать то, что мешает?! Зачем поддерживать «толстые журналы», авторы и сотрудники которых не могут и не умеют освободить себя от дум высоких, от переизбыточности высокой культуры, от роскоши русского языка!?Вот образчики «актуального искусства» – выставок «Осторожно, религия!», Московской биеннале, «Детей Розенталя» в Большом – действительно не страдают никакими высокими художественными и мыслительными достоинствами. Их и поддержим! Они не нагружают нашего соотечественника никаким желанием понять мир и себя! Они не помешают никаким планам превращения народа в «элемент» глобального общества, смирившегося со своей социальной и культурной судьбой.
Мы все помним заседание Правительства, на котором министр обороны Сергей Иванов потребовал от министра культуры «прекратить дебилизацию населения». Но с ним не согласился любитель «Аншлага» Герман Греф, заявивший «Вам не нравится Аншлаг, а мне не нравится футбол». Неужели у нас только и должен остаться выбор между футболом и «Аншлагом»?
Современную культурную ситуацию я бы охарактеризовала словами журналиста Лидии Сычевой как «тихую войну антикультуры против культуры». Культурофобией на самом-то деле заражено сегодня многое: культурофобия борется прежде всего с культурной памятью. И мы должны констатировать, что за последние 15 лет у нас произведена грандиозная культурная чистка, когда нравственность, традиция, патриотизм, Отечество сталибранными словами. В общественное сознание был внедрен в качестве успешного проекта «человек экономический», но не культурный, добровольно обременивший себя наследством норм и запретов. Результатом же стало то, что основными критериями в культуре являются продажность и прибыльность. Я даже не буду тратить время на характеристику антикультуры – все всё знают. Упорно и настойчиво антикультуру связывают со вкусом зрителя, желающего якобы только страстей и развлечений, то есть с рынком и рыночным продуктом. И ситуация не изменится до тех пор, пока не будет понимания главного: в культуре не работает и не будет никогда работать принцип равенства, то есть равнозначности и равноценности любых проявлений. Именно рынок сегодня выбраковывает высокие и подлинные ценности, а нас почему-то призывают не оплакивать их и не сопротивляться этому процессу, но, напротив, полагать авторитет рынка некой последней истинной инстанцией.
Итак: категорически необходимо доносить до общества и чиновничества, что подлинная культура имеет право жить вне рынка, вне рыночных законов;что нужны сознательно поддерживаемые и сохраняемые «оазисы культуры», которые являются особой культурной зоной – нет, не свободного культурпредпринимательства, а напротив, той культурной зоной, где ценно именно некоммерческое воодушевление, где созданы условия для подлинного творческого самочувствия. В культуру необходимо ввести вместо прежнего принципа «остаточного финансирования» другой принцип –«достаточной дополнительности», о котором говорил уже много лет назад А.С. Панарин. Создание внерыночного культурного пространства и является основой этой системы дополнительности. Тогда культура не будет «балластом», а мораль – «прибежищем неприспособленных» к рынку и ростовщичеству.
В нашем обществе достаточно сил для строительства Большой культуры, у нас много ярких личностей – носителей подлинной почвенной культуры. Сегодня, когда мы говорим об информационном обществе, чрезвычайно важно понимать, что подлинная, большая культура живет идеями. Нам же предлагают этот мощный классический тысячелетний проект изменить – и мы уже почти позволилизаменить идеи технологиями. Идейный человек, человек классической парадигмы, подвижник и борец, вытесняется расчетливым и холодным оператором.
Мы должнырешительно потребовать государственного озвучиваниятого, что большая культура может развиваться при одном условии – признании ее самоценности. А логика самоценности такова, что видеть в культуре только прикладной, служебный характер – это преступление. Культура наша должна быть многоукладна – именно высокие ее «этажи» позволяют кабацкие отношения удерживать в стенах кабака, а рыночные – на площади рынка (Н.Калягин). И тогда императив рыночной пользы будет достойно скорректирован с признанием других прав, целей, мотивов и других достоинств у носителей иных культурных укладов. И тогда станет ясно, что разные цели несут в себе и совершенно разные достоинства, следовательно, далеко не все обязаны разделять призывы госчиновника Швыдкого к перманентной культурной революции и усилению художественного радикализма, на которые он тратит казенные деньги.
Как есть различие культурных целей, так есть различие достоинств. Ведь совершенно ясно, что мы уже прямо сейчас можем назвать те непродажные ценности, которые никто не имеет права тащить на рынок: это – родной язык и русский язык, держащий культурное единства всего народа нашего Отечества. Это – культурное наследие классики во всем его объеме. Это – не просто территория проживания, но именно священная земля предков; это любовь и творческое вдохновение, это красота и святая Истина. Все это вечно. Все это – ничто иное, какнетленный культурный императив, мощный национальный потенциал, который не должен стать товаром. Закону стоимости должен противостоять закон ценности – такова и только такова может быть культурная стратегия государства, если государство мыслит в будущем себя суверенно (А.Панарин).Эксплуатировать ресурсы подлинной культуры, ее цивилизационного наследия и эксплуатировать бесплатно – вот современная мораль любителей все оценивать в рыночной стоимости, и достигать неимоверного напряжения художественного радикализма за счет Большой культуры.
Но все, что сказано выше, острием своей цели направлено на человека, на народ. Как самосохранение народа есть высшая цель государства, так и сохранение, удержание человека в спасительной, защитной, культурной оболочкеради его высокого человеческого образа – высшая цель культуры. И не стоит играть в спекулятивные игры, что если речь идет о государстве, то такой разговор сразу же, напрочь «подавляет личность». Ведь чем выше культурный статус личности, тем больше в ней сил и крепости противостоять девиантности (отклонениям) в любой области: хоть в нравственной, хоть в государственной. Первейшая задача государства и культуры сегодня – вернуть народ и каждого человека в созидательное состояние. Именно народ, обладающий своей живой сущностью, а не «электорат», предполагающий в человеке временное включение «предвыборной функции». Электорат – сила численная. Народ – сила качественная. Вот эту, последнюю,силу пока еще можно вызвать к деятельности, если, конечно, будущее видится в рамках собственного проекта, а не проекта «организаторов мира». Но это невозможно сделать без включения культурных механизмов, без, в конце концов, культурного восторга в человеке взамен нынешней культурной апатии, вызванной, в том числе,и некачественным рыночным продуктом.
2006 г.
Капитолина Кокшенева