Субботник в школе подходил к концу. Пионеры уже убрали всю пришкольную территорию, оставалось только выбросить мусор. Десятиклассник Камал, мускулистый светловолосый парень, хоть и запыхался от общественнополезного непроизводительного труда, но и не думал удрать. Ведь весь его класс дружно работал – каждый стремился сделать всё для своей родной школы.
И хотя на дворе был уже восемьдесят девятый год, и недавно рухнула Берлинская стена, а советская армия бесславно ушла из Афгана, школьная пропагандистская машина всё равно работала исправно. «Будь готов – всегда готов!»
Романтика пионерии сохранялась. А что было ещё делать – дыхание Запада до этой глухой провинции ещё не дошло. Камал мечтал о светлом будущем. И сегодня, думая так, он изо всех сил помогла школе.
В коридоре на первом этаже разбирали старые пожарные инструменты. Багор и лопаты, а также ящик с песком уже вынесли, остался только красный ржавый огнетушитель. Он стоял у стены, сиротливо озираясь вокруг, словно понимал, что участь его предрешена – срок годности его истёк, и его ждало, в отличие от уже показавшегося в коридоре, и направлявшегося к нему, чтоб его выкинуть на свалку пионера Камала, самое мрачное будущее.
Огнетушитель всеми фибрами души ненавидел этих пионеров – детей рабочих. В своей мелочной душонке он был контрреволюционером и анархистом. Изготовленный добрый десяток лет назад в третью смену спешившим получить получку и пропить её советским рабочим эпохи застоя, и никогда не применявшийся, он таил в себе зловещий брак, на который в те времена смотрели сквозь пальцы. Огнетушитель понимал всю несправедливость окружавшего его общественного строя – его бросили гнить в эту дурную совковую школу, а его собратьев – таких же, как он, повесили в красивых зданиях советских санаториев для высокопоставленных членов партии, в зданиях обкомов и горкомов, на проходных крупных предприятий рядом с портретами ударников пятилетки. Ну а больше всего его душила злоба из-за того, что пару штук из его партии попали на советский океанский лайнер, и сейчас бороздили Атлантику.
И вот к нему уже подходил этот пионер, и уже протянул руки, чтоб поднять его и выбросить.
На днях только Камал прочёл «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова, и находился в восторге от этой книги. Однако в предисловии к ней он прочёл, что действие этого романа происходит в фантастическом будущем – примерно в 2500 году. В душу юного пионера закралось сомнение ещё и из – за того, что автор в описании светлого коммунистического будущего абсолютно ничего не говорил о первой социалистической стране – о великом и могучем Советском Союзе. Лишь вскользь упомянул он, что большая часть истории – Эра разделённого Человечества, а новое общество начало существовать только с момента провозглашения Эры Объединённого Человечества – ликвидации всех государственных образований на планете и создании единого общечеловеческого коммунистического государства.
Также упоминалось, что все попытки революций в отдельных государствах, происходившие до этого, кончались большим террором и победой сил капиталистической реакции и религиозных фундаменталистов…
Лишь только Камал поднял огнетушитель, раздался короткий хлопок, и стальная чёрная ручка, приводившая огнетушитель в рабочее положение, страшной силой была выброшена и вонзилась в лицо пионера. Удар был молниеносный, и практически бесшумный. Пионер продолжал ещё несколько метров нести адский огнетушитель. Шедшие на встречу ему его одноклассники, увидев его – практически лишившегося челюсти, вместо неё зияла в голове страшная чёрная ручка огнетушителя, подняли крик.
Камал, как подкошенный, упал в коридоре, из страшной раны на лице потекла кровь.
На место прибежали учителя, потом – директор школы, вскоре приехала «скорая помощь». Проклятый огнетушитель и его ручку выбросили-таки на свалку – на этом его история кончилась, а истерзанного им пионера положили на носилки и отвезли в реанимацию.
Спустя полчаса недовольная уборщица вытерла окровавленный пол кривой шваброй, а потом собрала веником в совок зубы пионера.
О произошедшем в школе кошмарном несчастном случае она из третьих уст знала совсем немного, и потому была жутко зла – «вот уроды, устроили тут драку, а я должна их зубы собирать…»
Камал, к счастью ли, или к несчастью – не берусь судить, не умер.
Больше года он провёл по больницам, ему сделали несколько операций.
Разные хирурги мастерили ему новое лицо каждый по-своему, каждый по – своему образу и подобию.
И вот настал день, когда пионер очнулся от долгого кошмара, он вернулся домой и включил телевизор,
И оказался в совершенно другой стране – на дворе был 92 год, и не было уже того огромного государства,
Каждую ночь он просыпался от выстрелов – то были рэкетирские разборки. А по телевизору говорили о свободном рынке, о гуманитарной помощи с Запада, о гиперинфляции, о возрождении религии, о Великой России – для русских, и пару раз мельком показали Джохара Дудаева – он что-то говорил о свободе исламского Кавказа. И тогда пионер – ставший ничего не могущим сделать статистом, кошмар реальности окружавшей его, был невообразим, достал «Туманность Андромеды», и стал перечитывать её, пытаясь понять, что же произошло в стране и каким образом будет построено светлое будущее.
Потом он забросил эту книжку куда подальше, и стал рисовать нелепые абстракции.
Прошли годы, и бывший пионер, женился, работал в тихой конторе, а свою детскую мечту о светлом будущем забросил в дальний угол своего сознания…
А огнетушитель гнил на свалке, вокруг бродили только бездомные собаки и кошки, но в нём ещё теплилось сознание – и, видя происходящее вокруг, он с ностальгией вспоминал светлую тихую школьную свою жизнь. На свалку периодически подъезжали бандитские машины, тут кого-то истязали и расстреливали рекетиры, трупы закидывали мусором, а уже с девяносто второго свалку освоили бомжи и бомжихи, они прогнали с неё почти всех собак и кошек, сами поселились в картонных коробках, не мылись годами, собирали бутылки, и дико совокуплялись алкогольными ночами.
Иногда ночью на свалке происходили дикие драки, лилась чья-то грязная кровь, и совсем редко сюда заглядывала милиция – находили несколько тел, увозили. А потом стали появляться люди с цветами, вдовы и маленькие дети – тут кто-то убил их близких – они плакали, зажимая носы, а огнетушитель – совсем уже почерневший от ржавчины, так, что бомжи не смогли сдать его в пункт приема металла, тихо продолжал лежать и гнить.
Прошли годы, и на свалку приехали важные люди их Мэрии, на «Мерседесах», они что-то обсуждали, оглядывая свалку, потом приехали «камазы» и бульдозеры, тяжёлые подъёмные краны и рабочие – китайцы. Свалку стали стремительно теснить, на её месте возник котлован будущего жилого дома,
Мусор частично сожгли, частично замуровали в котловане, и только небольшую часть вывезли.
Огнетушитель, а точнее его жалкую мумию, маленький китайский рабочий из провинции Хуньнань, бережно извлёк из кучи мусора, промыл водой, покрасил красной краской, засыпал туда землю, и посадил в него розу. Когда же дом был построен, китаец вместе с огнетушителем сел в вагон и поехал домой, но по пути, уже в районе Иркутска, на него напали двое пьяных лиц славянской национальности, они стали его оскорблять и требовать деньги. В ходе короткой драки один из них выхватил у китайца огнетушитель и нанёс ему удар по голове. Труп из поезда выкинули, и огнетушитель выбросили вместе с ним.
Вскоре обходивший пути сотрудник железной дороги нашёл тело китайца, и вызвал милицию. Однако сотрудники милиции не стали составлять протокол, им не хотелось портить статистику по раскрываемости преступлений на своём участке железной дороги. Тело они заставили нашедшего рабочего зарыть тут же, а красный огнетушитель – уже больше не напоминавший цветочный горшок, также положили в эту неизвестную могилу.
Остановившийся спустя какое-то время на ночлег у железной дороги вольный путешественник Леонид, исколесивший несколько стран мира автостопом, разжёг костёр и обнаружил возле него торчавший из земли огнетушитель. Он не стал копать дальше, просто посмеялся своей находке, и забросил его подальше от путей – в густой кустарник, там огнетушитель продолжил своё существование, наслаждался щебетом птиц и чистым воздухом Сибири, пока не растворился в нём, благодаря коррозии, окончательно.
Багдат Тумалаев