О романе Елены Крюковой «Серафим»
Священника Серафима направляют в приволжское село Василь. Когда-то он потерял маленькую дочь, и едва не умерев от горя, уверовал, а с помощью добросердечного отца Максима был рукоположен. «Это было чудо», — говорит Серафим, вернувшийся к жизни и готовый нести эту жизнь людям. В Василе восстанавливает он разрушенную церковь, пишет для неё иконы, собирает вокруг себя общину – девочки поют на клиросе, старушки ходят на службы, прислуживает и читает Евангелие один из деревенских, на праздники собирается вся деревня – вместе порадоваться, помолиться. В помощь по хозяйству присылают отцу Серафиму старую монахиню Иулианию, заводят они живность, берут приёмного сына. Серафим помогает местным бабушкам – кому дров наколет, кому баньку истопит, воды принесёт, в детском доме занимается детьми. Идиллия? Идеальная судьба священническая?
Или трудный путь, где надо бороться с искушением, грехом и страстями? Отцу Серафиму выпадает такое испытание. Лишённый любви в браке – жена Верочка не то, что не любила, но мало понимала, — он встречает в Василе Настю Кашину, ещё школьницу, которой тоже пришлось нелегко – сосед Пашка Охлопков взял её силой (любил, такая здесь, в Василе, бывает любовь).
И вспыхивает свет между Серафимом и Настей, и не удерживается батюшка от искушения. Не женится священник после хиротонии, не прельщается юными девами. А если Любовь? Любовью можно всё оправдать? «Отчего я так счастлив? Что мне подарено в маленькой, затерянной в полях и лесах, одинокой жизни? — Настя, — сказал я себе вслух, — Настя. Родная девочка моя. Родная жизнь моя, жена моя. Я не одинок. Ты же со мной. Ты радость моя». «Господи, прости нам наш грех, что невенчаны мы… Это чудо, Господи, Ты сотворил для нас чудо! Так не накажи нас за Свое же чудо! Укрепи нас! Дай нам друг друга навсегда, освященных именем Твоим и святым таинством венчанья Твоего…» «Страстишка», — роняет ревнующая Иулиания. «Ишь ты, ишь! Гляди ж ты! Любовь-то кака! И не стесняцца!» — голос из толпы (её же?).
Мудрые священники говорят: «Не сравнивайте себя со всеми, сравнивайте себя со Христом». И второй линией романа становится тема любви Христа и раскаявшейся блудницы Марии Магдалины. В православной церкви почитают не блудницу Марию Магдалину, а ту Марию Магдалину, что преобразила себя. Эта святая почитается как считается равноапостольная, одна из верных учениц, жена-мироносица. Мария у автора – невеста Христова. «А Он – … через ликованье всенародное – через гуденье танца всемирного – через соль снегов и пластины мертвых льдин – через пенье первого соловья – через пески, на берегу под Солнцем обнаженные, через плес волны бирюзовой, ледяной, ласковой, Солнцем просвеченной – глядит – глядит – глядит на Магдалину. На нее – одну…» «А Магдалина стоит, все глядит на Христа, и в широких речных очах у нее – вся любовь, вся бедная синева Мира бездонного».
….Несёт любовь отца Серафима и дальше по волжским волнам. Преданы клятвы, нарушены обеты. Но жаждет сердце человеческое вымолить любовь. «Вырыдать». Вопреки всему и вся.
Не зря на Руси говорили: «Каков поп, таков и приход». Священник – пастырь, пример для паствы, подвергаясь искушению сам, искушает других. Не оступись, не ошибись. Преступишь в малом, погубишь большое.
И тянется, тянется трещина к чёрной ночи, после которой уже ничего не будет, как раньше. Кровавая стычка Серафима и Пашки Охлопкова, задумавшего убить Настю (кольцо взяла обручальное, а с батюшкой ходит) закончится бедой. Пашке священник, спасая любимую, выбьет единственный глаз, умрёт от переживаний Иулиания, исчезнет приёмный сын Серафима Никитка, Настя выйдет за Пашку, паства откажется от своего пастыря – не простит, не простят и архиереи, сана лишат. Даже домашние животные и те поразбредутся, пропадут. И где-то страшно умрёт позабытая, брошенная мать Серафима. Погаснет очаг пастырского дома, погаснет и вера. «И вера моя тихо лежала во мне, дохлой кошкой в грязном сугробе, и стекленели зеленые, болотные, ледяные глаза ее».
«Не о своих спрашиваешь, а о своей зазнобе», — упрекнёт соседка Валя вернувшегося из больницы Серафима. И любовь к Насте, бесконечная, сияющая, огромная вдруг окажется разменной монетой. После жестокой драки в больнице Серафиму слепят другое лицо, словно в подтверждение – не будет, как прежде… «Я стоял на Откосе над двумя ледяными реками, Волгой и Окой, с убитой любовью в груди, и она была такая тяжелая, мертвая любовь, такая чугунная, такая… железная, ледяная, а кровь по ней текла – живая, горячая… и дымилась, дымилась…»
И Настя, совсем ещё девочка, которой пришлось рано повзрослеть, выйдет замуж за Пашку Охлопкова, теперь слепого. Во искупление? Она, юная, выберет, как поступить честно, достойно, выберет крест. А Серафиму достанется портвейн и улица. Жизнь…
Роман представляет собой сложную, многоуровневую композицию. От первого лица рассказывают – «голосами живыми» — о своих судьбах прихожане храма, и эти истории по искренности, по сокровенности, словно исповеди. От первого лица говорят и главные герои – Серафим, Настя, Иулиания. О двунадесятых праздниках и праздничных службах в своём храме рассказывает Серафим. Описана и роспись церкви – каждая фреска, каждая икона. Пересказаны новозаветные сюжеты. В конце романа дана книга Серафима с его размышлениями о вере и религии, в том числе и сочинённые им апокрифы. Земное и небесное, душевное и духовное, праведное и грешное, автор создаёт огромное полотно, и эта ткань – ткань Жизни.
Центральная фигура книги – это, конечно, Серафим. Здесь мы видим его и маленьким мальчиком Борей Полянским, которого за руку ведёт в храм бабушка, и подростком, который узнаёт, что его мать – пьющая попрошайка, и несчастным мужем, которого бросила жена, и умирающим со своей дочерью отцом – кажется, не пережить этого, не выжить. И всё же – спасительная встреча с отцом Максимом, воцерковление, рукоположение в священники, радостное, чудесное: «Я стал как они. Я принят в их семью. Я несу их груз. Я возжигаю их свет». И пусть та семья не сложилась, но вот эта будет настоящей, где отцы плечом к плечу, служат, совершают таинства, несут веру. Серафим – живой, размышляющий, ищущий человек. Перед нами – его жизнь как есть, с горестями и радостями, с духовным опытом и ежедневным трудом, с добродетелями и грехами. Нам ли судить?
Настя Кашина, искренняя, доверчивая, встретившая первое светлое чувство — не расплескать его, не погубить, не очернить. Но медлит отец Серафим, а вся деревня уже полнится сплетнями, и не к добру промедление, не решится всё само собою.
Образ монахини Иулиании – пожалуй, один из лучших в романе. Грубоватая, простая женщина, излишне прямая в высказываниях, которая борется и со злыми словам своими, и с помыслами. «Ведьма», — зовёт её Настя. «Ав-ка» — «Мамка», — произносит немой приёмный сын Никитка. И монахине открывается то, к чему она, может быть, шла всю жизнь: «Само главно дело живому, живущему – любить». В этой старой женщине заключена любовь ко всему живому, благодаря её стараниям горит очаг батюшкиного дома.
Далёкий Василь, остров среди рек, когда-то процветающий, ныне переживающий сложные времена – в нём вся провинциальная Россия, Россия посёлков, деревушек и городочков. Существующая сама по себе, до которой нет дела никаким властям, выживает, как может.
Роман насыщен евангельскими образами – это образ рыбы, чудесного лова. Рыба как символ Христа, как символ всего живого – сияет, сверкает, но и символ жертвы, которая неизменно попадает на пиршественный стол. Кого ловишь Ты? Что в Сетях твоих? Мы, человеки?
Елена Крюкова – человек одарённый, поэт, музыкант, художник. И проза её объёмна – здесь сливаются вместе слово, звук, цвет. Роман звучит полифонией, фразы музыкальны, образы зримы. Несомненно, сильна в романе драматургическая составляющая. Крюкову интересует человек в трудных обстоятельствах, на грани, его размышления, переживания, личный выбор, поступок. И в то же время ей важно показать, как в судьбе человека отражается судьба страны. Революция, война, советское время, перестройка, капитализм – в жизни её героев время оставило зарубки и раны. Эти люди несут в себе несчастье, и может быть, от того, не всегда бывают добры, не всегда умеют простить. Жизнь была к ним жестока, почему же они должны миловать? Умирающая, пьющая, тоскующая деревня сплотилась вокруг храма, и также быстро оставила его…
Но евангельское время не закончилось, длится оно и сегодня. Сплетаются прошлое, настоящее и будущее, оживают библейские сюжеты. Нет отдельного человека, нет отдельной истории. Все мы вместе, связаны узами зримыми и незримыми, плывём на огромном корабле, и правит наш Кормчий в Вечность.
Мария Скрягина
Комментарии:
10-11-25 10:03 Анна
Спасибо за рецензию. Книгу прочитала неделю назад и продолжаю размышлять, думать, переосмысливать и это надолго. А язык, язык какой чудный, наш, Нижегородский)) Как будто не из современности, наполненной неологизмами и забугорными словечками, а откуда-то из 20 века разговаривает с тобой автор. Очень лиричная, трогательная и глубокая история. Ответить
10-12-26 17:24 Наталия
А где можно скачать или прочитать книгу? Ответить
11-06-04 13:15 Елена Крюкова
Наталия, спасибо Вам за внимание! Это автор 🙂 Скачать книгу сейчас можно на многих сайтах, и платно и бесплатно; а в магазинах — да, можно поспрашивать тоже, но тираж был небольшой, и думаю, уже почти распродан… но попробуйте. Автор рад новому читателю всегда… Ответить
11-12-17 23:59 Cordelia
The forum is a birgther place thanks to your posts. Thanks! Ответить
13-10-24 14:07 Ewa
A really good answer, full of rainaioltty! Ответить