В Москве в рамках театрального фестиваля «Золотой витязь» прошла премьера спектакля по одноимённой повести В.Г.Распутина «Последний срок» Иркутского Академического Драматического театра имени Охлопкова в постановке Геннадия Шапошникова.
…В центре всего была мать. Вокруг неё вращалась жизнь – её дети, которых она создала и пронесла без натуги сквозь голод и нищету. Жизнь металась, боясь, что скоро в комнату придёт Смерть и заберёт то единственное, что соединяло их – маму… Их было четверо живых – из девятерых детей, рождённых ею. Она, которая свою жизнь положила на алтарь, чтобы только взрастить детей и видеть их счастливыми, она покидала мир. Без криков и воплей, без ропота и страха. Но ей был дан последний срок…
Она была уже на том свете, видела божественный свет, как живая вода окропила её голову – то были слёзы детей, плачущих по ней – они воскресили её. Как оказалось, её дети были не те, что раньше. Отлучение от места рождения и пагубная культура современных городов сделали их стойкими к несчастьям, а вместе с тем забрали сострадания из души… Они не радовались её воскрешению. Их глаза были сухи. Но нам ли попрекать их?
Благодаря режиссуре Александра Ищенко и постановке Геннадия Шапошникова, зритель чувствует себя не посторонним наблюдателем, зато соучастником нескольких последних дней прародительницы семейства, сопереживая и сочувствуя детям, остающимся жить на бренной земле. Зритель, глядя на происходящее, заново переживает смерть своих близких. Спектакль построен таким образом, что убежать от слёз невозможно – здесь каждый найдёт свою трагическую историю, прочитав её по калейдоскопу воспоминаний матери и её взрослых волчат. Слёзы – это покаяние души, которое нужно во спасение нас самих. Сегодняшний человек стесняется своих слёз, называя их слабостью, потому кому-то могли показаться смешными уроки Анны, которые она давала Варваре, чтоб та правильно оплакивала мать на похоронах. Тем не менее, недаром ранее существовало поверье: как тебя оплакивали, так и любили тебя на земле грешной (существовала даже должность «плакальщиц»). Поэтому-то скупая сдержанность порочна, и не правда, что слезами горю не поможешь – Ваши слёзы покажут ушедшим, что осталось им после себя на земле – любящие души, а Вам самим даруют прощение от всего причинённого зла.
«Охлопковцы» предлагают нам стать свидетелями почти интимного, приватного разговора о смерти, о которой в нашем обществе потребления всё меньше думают. Люди поглощены гедонизмом и в своём стремлении получить удовольствие нарочито отбрасывают от себя мысль о смерти, считая её запретной и даже невозможной – тут, в спектакле, совершенно другое представление смерти, какое было у наших дедов и прадедов – начала вечной жизни.
Последний срок стал испытанием детской любви к их матери. Несомненно, все четверо детей Анны любят мать, да по-своему. Варвара (Татьяна Двинская) любит громко: первая бросает измученный вопль, влажно обливается слезами, громогласно переживая за смерть матери. Она не может спать, возится по дому, сообщая о состоянии матери. Люся (Ольга Шмидгаль), как представитель урбанизационного населения, любит сдержано и прагматично – для неё важно внешнее состояние (убран ли дом, чисты ли простыни), но первая скажет проклятое слово «некогда» и, вопреки просьбам матери, соберётся уезжать. За ней ринутся и остальные (в том числе чувствительная Варя), а Илья (Владимир Орехов) с его скупой мужской любовью не догадается даже поцеловать мать на прощание. Останется лишь Михаил, порицаемый сёстрами, обречённый остаться в сердце матери возбудителем её горести… А ведь он один оказался самым честным. И правда! Мы умудряемся любить напоказ. В младом возрасте мать была необходимой, но живя на свободе, забыли дорогу в отчий дом, заграждая её «делами». В конце концов, только Михаил заботился о матери, только он был способен принять её в дом. Это ещё одна современная проблема: раньше забота о родителях воспринималась как своеобразный ответный жест за их любовь и опеку. Сейчас же всё чаще родителей отдают в дом престарелых, чтоб не видеть и не знать страданий старого человека.
А ведь старой матери ничего не нужно – ест мало, но хочет видеть своих детей здоровыми, да не пишут, не приезжают… Так и не приехала самая младшая Таньчора, так осталось загадкой, жива она или нет, лишь являлась матери в виде ангела в предсмертные минуты. Когда как остальные тихо переживали смерть, Михаил отчаялся на безумный поступок – взял на себя грех и соврал, что Таньчора не приедет по его вине. Он, который не раз на пьяную голову говорил матери несправедливые слова – он спас светлый образ Таньчоры в нежной материнской душе, чтоб смогла она спокойно уйти в мир иной, взяв при этом на себя незаслуженную долю быть причиной обиды матери.
Обида, нанесённая Михаилом, станет той вершиной, которую Анне не удастся преодолеть. Танчора (Татьяна Буйлова) – самая младшая и самая нежная была для матери спасительным маячком, который только и держал – с ней она хотела попрощаться, дабы уйти умиротворённой. Танчора не раз появится на сцене в образе светлоликой и будто бы светящейся девушки – она самое сокровенное и заветное воспоминание бедной матери. Не зря слова Танчоры открывают действие, призывающие нас понять, что у живущих есть только настоящее. Она призывает нас спешить жить, но не так, как сегодня вещают с экранов страны – не поглощать жизнь огромными ложками, зачерпывая без разбора эмоции, смешивая мёд с дёгтем, смещая приоритеты, уничтожая вечные ценности, – но делая саму жизнь ценностью. Танчора объясняет, что надо спешить быть с родными людьми, говорить им добрые слова, возлюбить весь мир, простить неверным их ошибки и все-все обиды и начать жить праведно, без угрызений совести.
Спектакль необычайно актуален, здесь нет ни одной избитой темы. Между тем здесь есть уход целой эпохи – русского крестьянства, когда маленький домик был полон детьми, а семья была одним целым и держалась заодно. Сегодня каждый сам по себе. Оттого и пьёт Михаил (Степан Догадин) – умирает детство, делая его взрослым, а значит, теперь от него зависит дальнейшая судьба детей и их будущее. А в то же самое время жизнь остаётся столь же несправедливой, ведь те, кто на самом деле любил свою мать, остаются не прощёнными и не понятыми.
Последний срок, дарованный старухе Анне, не стал для неё великим подарком, ведь изначально был дан её детям – чтоб успели проститься, излить свою душу матери. Оказалось, что добро быстро забылось. Хорошие люди, которыми они несмотря ни на что являются, навестили мать, лишь чтоб отдать должок – проститься с умирающей. Мужики так и вовсе испохабили скорбные моменты, не упуская счастливой минуты, дабы напиться. А мать всё понимала – она не ругала, лишь просила, чтоб за неё не пили, выпили б за нечистую силу, ведь ей-то больше понравится. В этих людях мы можем увидеть себя, чьи головы заняты своими проблемами, чьи сердца не впускают родительских забот. Эти несчастные люди, избегающие страданий, не смогли рассмотреть настоящих бед матери, наблюдающей за ссорами детей, как и не поняли, что же криминального в пропаже коровы Миронихи (Людмила Слабунова). А одинокая старость – это действительно страшная и неблагодарная доля. Вопреки гнетущей участи, эти бабки, не состарились душой, находят в себе силы, чтобы безропотно ожидать последнего дня. Они проливают слёзы и понимают, что плакать – не зазорно, но даже благородно. Каяться в грехах всегда нужно кому-то, хоть это и тяжелее, чем переживать всё в себе, но даровать прощение самому себе невозможно, потому необходим чей-то посторонний взгляд и одобрение. А покаянными и помирать не страшно, вот и смерть не видится им ужасным чудищем: воспринимается как время упокоения.
Велика сила этих баб!– восклицает сосед Михаила Степан (Игорь Чирва). Сегодня это тоже актуально, ведь с идеологией гламура к нам пришло понимание женщин как хрупких и прекрасных существ. Женщины, а не бабы населяют мир – модницы, посетительницы салонов красоты, обожатели диет. Это фарфоровые куколки в руках судьбы, ведь ни на что они не способны по сравнению с теми настоящими бабами, которые на своих руках вытянули Отечественную войну, да ещё и дом свой соблюдали в армейском порядке! «Скоро и детей разучатся рожать»– вздыхает Степан и в этом он прав: кому нужно рожать детей, если стремятся они насладиться жизнью, но неженки боязливо относятся к родам – это и фигуру портит, и старит. Вот и получается, что такие, как Люся, обвешивают себя драгоценностями, да забывают о простой, но самой главной ценности: семье.
Ну кто ещё из ныне живущих способен похвалиться, что его человечески ограниченное тело смогло вобрать в себя необъятное – всемогущую волю, преодолевающую напасти, заставляющую умирающего стать живым! Пусть Старуня (так шутливо Мирониха называла Анну) была физически сломлена, лишена всяких сил, однако дух, живущий в старушечьем теле вечен – он могуч и всеобъемлющ, вмещаемый узкими лёгкими. Она, нещадно бьющая себя по ногам и приказывающая им идти, заставила свой стан вновь быть способным на действие и принудила одеревеневшие ноги ходить. К сожалению, судьба её была предрешена. Уязвлённая равнодушием детей (для них приоритетной была их жизнь), она приготовилась умирать – в ту минуту, когда поняла, что ей больше не с кем прощаться, а на том свете, напротив, её уже ждут.
Все герои настолько разные, что порой даже удивляешься, что рождены от одной матери. Но, несмотря на эту полифонию, актёрский ансамбль создал гармонически единый спектакль. Их всех объединяет мать. Действие спектакля спаивает она, лежащая на кровати в центре сцены, а разговоры героев состоят из мозаики воспоминаний прошедшего детства. Умирающую старуху Анну проникновенно сыграла Наталия Королёва, создав образ кроткой и всепрощающей матери. В ней каждый увидит своих бабушек и матерей – с убранными в платочек седыми волосами, которые что-нибудь да прятали в свои сундуки, чтоб отдавать внукам, которые уже, наверное, единственные во всей семье читают перед сном молитвы. Такие, как Анна, всегда являлись хранителями русской традиции – это они – няньки наших известных писателей, взрастивших в них любовь к родимой земле.
Спектакль «Последний срок» – это исповедь писателя и театра, приехавшего на фестиваль из родного Иркутска. Они не боролись с писателем – но вступили с ним в доверительный диалог. Спектакль передаёт во всей красе тончайшую материю Распутинского языка с его нежностью, открытостью и светом. Даже цвета были выбраны особенные: серо-голубо-зелёные оттенки – это цвета святости, а зелёный – символ победы жизни над смертью. Да, жизнь победила над смертью. Человечество сегодня боится разговаривать о смерти, а гламур диктует культуру пафосной многокрасочной мишуры, а среди яркости цветов нет места чёрному (не зря у городской Люси не нашлось чёрного костюма). Спектакль показал нам разговор по душам о запретном – о смерти и показал нам другую боль. Это не упивание телесной болью, не боль ради боли, но боль во спасение души. Нам необходима исповедь, чтоб избавиться от ежедневных стрессов и культурных кошмаров, чтобы отдать слёзы матерям и бабушкам, дабы нам даровалось чувство прощения за нашу сдержанность.
А умирать не страшно. Анна собиралась в путь к жизни вечной, будучи твёрдо убеждённой, что всему своё время и всему свой срок. У каждого свои грехи, детям воздастся за ошибки, а нам остаётся научиться правильно жить, чтоб не больно было умирать. Как цветы нуждаются в живой воде, так и мы нуждаемся в прощении – чтобы накопленная неправедность жизни не была для нас ношей, но вышла вместе со словами любви на исповеди. «Последний срок» – это последняя исповедь, которую каждый зритель обращает к ушедшим родителям, а каждая упавшая слеза – это знак, говорящий о нашей святой любви к кротким и привередливым, к нежным и скупым, к добронравным и твердолобым – к нашим родным. А слёзы эти нужны нам, чтобы «Последний срок» вылечит нас болью.
Напечатано в газете «Литературная Россия» (№44-45 13 ноября 2009г).
Вероника Васильева