Русский Букер и аниме
Присуждение премии Букер Елене Колядиной за роман «Цветочный крест» было вполне прогнозируемо. Эпоха Московского Царства, как время 2-й Империи (1-я - Киевская, 3-я — Петербуржская), является предметом особой ненависти для западнической интеллигенции ещё с середины XIX века. Формы традиционного благочестия, администрирования, экономики, быта, низовой и аристократической культуры – это совсем не те темы, которые могут подвигнуть авторов либерально-русофобского толка на что-то подлинно творческое. Однако и не обращаться к ним from time to time, они тоже «не вправе». Повинности обливать грязью всё исконно-посконное с них пока никто не снимал. Вот и тянут лямку все эти бесконечные сорокины, зарабатывая очки перед облечёнными властью юргенсами, отбивая гранты, премии и загранприглашения. Новым на этом поприще становится лишь очередная стадия разложения контента, условно принимаемого заказчиками и исполнителями за русскую традиционную культуру.
О чём роман? Действие происходит в 1673 году в городе Тотьме. Федосья, девушка на выданье из семьи солепромышленника, практически одновременно знакомится с двумя мужчинами: священником Логгином и скоморохом Истомой, на поверку оказавшимся беглым разбойником Андрюшкой Пономарёвым.
Здесь необходимо отступление. Написание имени «Логгин» со сдвоенным «г», а не так, как оно обычно произносится (и произносилось) – «Лонгин» является, как я вначале подумал, изысканной шуткой Е. Колядиной, намекающей на дихотомию ангела — небесного вестника и «аггела» - падшего духа. Правда, когда я продолжил чтение, то стал сомневаться, шутка ли то, или Е. Колядина искренно верит, что сдвоенное, перенятое из греческой орфографии «г» в древнерусском перед «е» и «и» произносилось как [gg], а не как [ng].
Сомнения возросли, когда к месту и без места, мне стала попадаться глагольная форма «бысть», являющаяся аористом «быти» во 2-м и 3-м лице единственного числа несовершенного вида. Е. Колядина отважно ставит его и во множественном числе: «бабы тотемские бысть плодовиты и веселы до мужиков» вместо «бабы тотемские беша плодовиты и веселы до мужиков» и т.д. При этом в большинстве случаев колядинских «бысть» по контексту уместен не аорист, а имперфект. Если же добавить, что аорист из древнерусского языка исчез уже к XV веку, а действие, напомним, отнесено к последней трети XVII-го, то становится как-то совсем неудобно уже не за писательницу, а за жюри, среди которого просматриваются филологи-профессионалы.
Впрочем, полистав роман ещё далее и наткнувшись на десятки филологических ляпов (об исторических – речь впереди), я просто перестал их фиксировать и решил веселиться, к чему Е. Колядина как бы и призывает, добавив к определению «роман» расширение «катавасия». Ну, разве не может не развеселить фраза: «Только на радость дьяволу может возлежать муж на жене в перспективе киота»? Или щеголяние отцом Логгином словечками «мираж» и «регион», коих в русской речи тогда в помине не было? Или вот эта великолепная находка: «Она стала, тихо опустив десницы вдоль тела, и отдалась ледяным струям…»? Т.е. попросту сказать, героиня Колядиной имела две правых руки, и ни одной левой. Стоит ли объяснять, что к древнерусскому (да, и русскому, чего уж там) языку экзерсисы Колядиной имеют самое отдалённое отношение. Назовём это, чтоб не выходить за рамки приличия, неудержимым «обогащением языковой стихии» и вернёмся к сюжету.
Он незамысловат, откровенно говоря. Двое мужчин, поп и скоморох, играют в житии Федосьи роковую роль. Истома-Андрюшка довольно быстро девку растлевает, а Логгин всю дорогу норовит (как любят повторять герои Колядиной), «етить» её мозг. В результате телесного совокупления со скомрахом Федосья беременеет, а после смешения духовного с ретивым попом у бедной девушки едет крыша. Благодаря чуткому духовному руководству Логгина, она ни с мужем не может отношений построить, ни ребёнка вырастить, а превращается сначала в этакую мужатую послушницу, затем – в юродивую, «миссионерку», пытающуюся проповедывать среди чуди белоглазой, напоследок же – в психотичку, одержимую тяжким бредом. В последнем состоянии её осуждают за «колдовство», которое состояло всего лишь в выращивании на холме креста из полевых цветов. Вот, собственно и всё.
Со знанием истории у Е. Колядиной дела обстоят примерно так же, как с филологией. Цитата: «Матрена подтянула обсыпанную зажаристой манной крупой ржаную рогульку с картофелем». На дворе 1673 год. Цитировать дальше? Думаю, излишне. Понятно, что речь в романе не о России, не о Тотьме, не о православии. Речь о другом. Об устоявшихся образах «Расеи», «глубинки», «православнутости», которые требуют новой крови от своих трансляторов. В чём же новизна, есть ли она, вообще? Да, есть и дело не в фантастическом занижении критериев современной литературы, после коего букеровскую премию можно присуждать хоть за школьные сочинения. Грядёт второе отступление.
Есть такой жанр в японском аниме - этти. Это мультфильмы, адресованные школьной аудитории, где по ходу сюжета у героинь задираются юбки, сверкают трусики в горошек, неожиданно расстёгивается лифчик и т.п. Лифчик, трусики, но не более того, необходимо подчеркнуть. Никаких половых актов, даже слишком чувственных поцелуев мы не увидим. Всё-таки жанр подростковый, а нравственность отпрысков японцы по-своему блюдут.
Поддаётся ли этти литературному воплощению? Ответом на сей каверзный вопрос и служит роман Е. Колядиной. В каждой главе на читателя как из ушата выливается поток псевдорусских скабрезностей. «Елды», «лядвия», «михири» и особо ценимые писательницей «подпупия» кружат хороводы на страницах её романа… «Тот, кто охапит меня нежно и не только тело, но и душу мою будет дрочить с ласками…», «От манды должно пахнуть мандой, а не красной Москвой!» Ну, вы поняли: всё очень свежо и оригинально. Остроумия Е. Колядиной не занимать. Но самое главное: никакой прямой эротики в романе не обнаруживается. О «дрочениях» судачат, их смакуют, ими упиваются…, но нигде не творят. Чем не этти? Оно самое. Так и представляешь, как запрещённый церковью и ритуально сожжённый на Селигере роман переписывают под партой семиклассницы, а потом, запершись в туалете читают друг другу через стенку кабинки…
Немного о технологии: как это сделано. Возьмём первую главу, где описывается исповедь Федосьи у о. Логгина. Неискушённого читателя она может поразить заковыристыми видами прегрешений, которыми так и сыплет молодой батёк. Собственно, вся глава состоит из драматизированного склонения грехов, выписанных из сборника «А се грехи злые, смертные…» (сост. Н.Л. Пушкарёвой, М.: «Ладомир», 1999, с. 13-116) и, в свою очередь, цитированных там по монографиями С. Смирнова и А. Алмазова, неоднократно переиздававшимся в последние годы. Пословицы, которые произносят герои Колядиной, можно обнаружить на с. 157-167 упомянутого академического сборника, советы повитухи Матрёны (одного из персонажей романа) на с. 147-149 и т.д. Не хотелось бы надоесть читателю, но за каждой темой, которую поднимает Колядина, стоит тот или иной научный источник, правда, на удивление обезображенный, выдранный с мясом из исторического контекста.
В одном из интервью Колядина заявляет о своём интересе к мистике. Мы честно пытались разглядеть в её произведении мистическое. Да, какие-то странные события иногда случаются, но всё это без сверхчеловеческих «глупостей», строго в рамках психоаналитической школы: галлюцинации, бред и т.п. Главных признаков мистики – наличия иного мира и присутствия высших сил – писательница искусно избегает. И правильно делает! Данные черты разрушили бы тот карикатурный взгляд на русских XVII столетия, который ей свойствен. Ей пришлось бы изображать их как вполне равноценных нам людей и того мракобесного эффекта (столь ценимого либералами в отношении клятой Московии) могло не получиться.
Взгляд писательницы на жизнь XVII столетия до ужаса материалистичен, и материалистичен совсем не так, как это было в эпоху, избранную для повествования. Главная героиня постоянно испытывает дискомфорт от того довольства, в котором живёт, пытаясь лишить его себя, обнищать, уйти в странствие или затвор. Однако именно в последней трети XVII века в православии как никогда становится актуальна положительная эстетика богатства, имущественного владения. Отвержения материальных благ не наблюдается даже у такого аскетического авторитета как протопоп Аввакум, не говоря уже о придворных дидаскалах, типа о. Симеона Полоцкого.
Намекает Е. Колядина и на присущие ей феминистические убеждения. Но более сексистского подхода к описанию Женского, чем в «Цветочном кресте» сложно придумать. Одно из ключевых положений феминизма (которое автор этих строк разделяет) это безъязыкость женщины в мужском мире. Какой же выход предлагается Е. Колядиной? Проще мычания. Писательница заставляет своих женщин изъяснятся языком едва ли не похабных частушек. Вся эта барковиана, народившаяся у Колядиной на столетие раньше положенного срока, никак не описывает собственно женскую феноменологию. Вряд ли писательница сознаёт, что описание женской судьбы, тем более в столь отдалённую от нас эпоху, это труднейшая миссия, к которой лучше не приступать без исторического образования и специальной подготовки.
Подобьём итоги. Язык? Учиться. История? Зубрить даты. Этнография? Больше времени проводить в музеях и на сайтах РАН. В чём тогда достижение? За что премия дана? Остаётся только этти. Е. Колядина открыла в дамском романе (к которому «Цветочный крест» объективно относится) – новый поджанр. Ждём соответствующего аниме-сериала. Я даже готов посоветовать подходящую студию в Японии.
Роман Багдасаров
Комментарии:
10-12-07 18:56 zafeminizm
Е. Колядиной — сюда: https://community.livejournal.com/zafeminizm/11209.html Ответить
10-12-07 19:35 Елена Крюкова
Замечательно. Точнее не скажешь. Спасибо. Феномен этого… текста еще и в том, что в нем НЕТ главного, самого главного для художника: художества. Искусства. Да, дамский роман. А жаль. Замысел хорош, а воплощение жуткое. Т.е. это не литература, нет. Уровень сознания иной. И людей всех, особенно в блогосфере, именно это и возмущает, и поражает. В общем, вологодский журнал напечатал сие на свою голову… прославились :))) А издадут книжкой — увы, будет раскупаться, и съедят. Все съедят. Особенно дамы. Абсолютно рыночная, продаваемая вещь. Жаль русского читателя… Ответить
10-12-08 09:27 Vladimir
Роман. Полностью согласен с вами. Читайте сегодняшний номер «Завтра», там мой отклик. Удачи. Владимир Бондаренко Ответить
10-12-08 22:38 Р.Б.
Владимир, прочёл Вашу заметку. Оказывается губернатор уже отозвался с похвалой?.. Да:) повеселился бы Михаил наш Евграфович… Ответить
10-12-09 18:17 Михаил Эдельштейн
Не считая не относящихся к делу ритуальных проклятий в адрес сорокиных-юргенсов — отличный текст. Действительно, полный распад филолого-исторического сознания и чувства. Ответить
10-12-09 23:00 арбор
Сверху, снизу – одна шайтан Феминистская версия …А и выплывали по Вологде-матушке не калы колядинския, не букеры аглицкия и не челноки китайския, а челны расписныя казацкия. На переднем стоял Стенька с княжною, позади ропот Фильки-скомороха слышался: – На бабу нас променял, противный… Аки горох об Стеньку был ропот сей. Инда отверзал уста, чеша муде златочервонное: – Сарынь тебе в кичку, шут… Всю-то ночь провожжался Стенька с княжной упертою. Лаялись, кто сверху-снизу имеет место бысть – мужик али баба. Утресь ужо, солнышко растелешилось, а к консенсусу не пришли оне. – Сверху, – гнул Стенька персты узорчатыя. – Снизу, – княжна елдычила. – Сверху! – вдругорядь рек Стенька. – Снизу, – вперекор строптивица баяла. Не мог атаман сдержать обиды-катаварсии. Не мог он внимать и Филькиному галимату дале. Сверкнули аспидно очеса разбойныя, заблагоухали заушины медовыя. Взъярилося ретивое, похмельное в буйну черепину вдарило… – Сверху аз! – возопил атаман зело громко, арестовал княжну за становище десницами могутными, да и скинул за борт в волну набежавшую: – На-тко, Вологда-матушка, прими подарок импортный от казака донского, щукарям на жряху! – Снизу… – токмо и успела булькнуть княжна из пучины диамантовой, яхонтовой. Повернулся Стенька к скомороху челом, удом-передом: – Гой еси, Филька, братучадо единоутробистое, готовь ендову помидорную, лей сулему пенную! Не одно афедро сулемы за помин души бусурманской казаки опрокинувши. А не весел, не велико леп восседал атаман, залупая подпупие. Бровеса хмурил, княжну вспоминаючи, лилейныя ланиты и перси ея, межножье необдроченные – лядвия благовонькия, подхребетье оходное – пышное, аки у птицы лебедя… Думу думал Стенька тяжкую: «Елда-манда карачи тебе, подбзделка персицкая! Нет на вас, нехристей гламурных, креста цветочного… А и кто мне теперича истину кажет скокотальную – сверху ли мужик должон бысть? Али, – ужалило страшною догадкою, – княжнина правда, и баба снизу?!» Ответить
10-12-09 23:12 Айвэн Тшуркинн
Ленко, краса моя ненаглядная, ТЫ????? Ответить
10-12-16 22:53 Борис Агеев
«Цветочный крест» — журналистское «изыскание». Журналисты всю жизнь что-то собирают, систематизируют, стилизуют с намёком на псевдо-вологодский говорок. Устал на пятой странице. И устал больше не от стилизации, местами даже терпимой, а от удивительно плотной «бездушности» текста. Впрочем, изысканная пародия арбора лучше передаёт мои ощущения. Пожалуй, и прав В. Бондаренко: по Руси Колядина покатит с визгом. Роману Багдасарову отдельная благодарность с занесением в личное дело. А имперфекту всё-таки бысти! Ответить
10-12-18 20:45 В.Семенко
Молодец, отлично написано! Ответить
11-03-29 10:47 dfjsnvpw
JEodJ4 pmgnnybtfyes, [url=https://ejmblhubvwgo.com/]ejmblhubvwgo[/url], [link=https://nfvjztoagpjs.com/]nfvjztoagpjs[/link], https://tjnssjkmrshp.com/ Ответить
12-07-09 14:34 Luck
car insurance :-O mortgage refinance quotes fqz mortgage refinance rates cfozkl loan rates mqgfj Ответить