Смотреть из провинции на борьбу за собственность в Переделкино противно и грустно. Вы хотя бы раз видели свои столичные игры нашими глазами? Ну сколько можно жрать и жировать? А главное, что во все это в равной степени неприглядности втянуты «уважаемые» наши «отцы патриотики» — от Феликса Кузнецова и Станислава Куняева до Юрия Полякова. Мало того, Поляков уже накатал и роман на «родственную тему» — ну ничего, ничего не пропадает зря у наших кулачных бойцов за права своей собственности. Ловкость рук и «сила в мыслях» — необыкновенная… Сегодня уже вышел «Трубач-2», но вряд ли что-то тут изменилось по существу… читать его точно не хочется, достаточно и первой части серии…
Первая часть нового романа Ю.Полякова носит двойное название – «Гипсовый трубач, или Конец фильма», но и это не все – чуть ниже читателю дана еще одна «подсказка»: «геометрия любви». Ясно, что эта самая «геометрия» – завлекаловка, ведь и в аннотации читателю обещают «утонченную эротику». С нее и начнем.
Его главный герой писатель Кокотов – серый, невыразительый, вялый мужичонка сорока шести лет, пребывающий в разводе – его главный герой как раз далеко не эротичен. «От природы Кокотов, — говорит нам писатель Ю.Поляков, — не обладал тем веселым даром обольщения, который кто-то из остряков назвал “нижним подходом к женщине”». Но этот самый «нижний подход» очень пригодился самому писателю как главный «эротический прием». Им-то как раз очень хорошо владеет «протогонист» Кокотова, другой главный герой романа – кинорежиссер Жарынин (в женском вопросе полная противоположность г-на Кокотова). Жарынин ветрен, несмотря на немолодой возраст, дерзок в овладении женщинами, попадающимися на его «производственном пути», весело-блудлив и необыкновенно пошл. Если ему попадается женщина, «в которую можно вложить чувства», он этим чувствам не чинит препятствий. И «практические занятия» по «вкладываю чувств», как правило, продолжает до тех пор, пока они не превращаются в «занятия по половой гигиене». Он – любитель пикантных историй, о которых без устали (надо же чем-то наполнять роман!) рассказывает своему визави-писателю. Например, об одном «из главных развлечений будущей цивилизации – покупке оргазмов знаменитых любовников мировой истории». Потемкина и Екатерины Второй, леди Гамильтон и Сары Бернар, Распутина и Лили Брик и пр. Ну просто крутой писатель Поляков – до чего додумался, чем украсил свое сочиненьице – покупкой оргазмов! Вообще-то роман Полякова – это и впрямь сексшоп.
Кокотов и Жарынин едут в Дом ветеранов культуры Ипокренино (хорошо, что не Кретинино, а то ведь и этот смысл читается) сочинять сценарий фильма по рассказу «Гипсовый трубач».
Собственно Кокотов сочинял разное, но старался – «коммерческое», в момент же знакомства с героем – он популярный автор эротических романов серии «Лабиринты страсти», которые пишет под выдуманными женскими именами. Впрочем, «знаний о развратной стороне жизни ему, семейному до недавних пор мужчине, явно не хватало», — утверждает писатель. Образчики же поляковского «эротизма» таковы: «закипал вожделением и страстно желал задушить жену в объятиях», «трое мужчин проводили ее нарядное тело проникающим взглядом»; «бывшая супруга, точно разнузданная кобылица, потряхивая мелированной гривой, радостно поскакала к огромному джипу»; «мужчины ценят дорогостоящий разврат выше, чем невинность, доставшуюся даром»; присутствуют в романе и «Ротики эротики» (секс по телефону) — со звонка к ним наш серый герой решил «начать серьезное, бескомпромиссное изучение сексуальных беспределов окружающей действительности» (но все же смалодушничал). Однако пусть и небольшой, но все же эротический, опыт Кокотова наталкивал его на следующие обобщения: «Он давно сообразил, что женское тело – это братская могила осуществленных мужских желаний. И если в этой могиле ты лежишь пока еще сверху, это уже очень даже неплохо!» И таким качеством «эротики» и размышлениями о ней нашпигован весь роман Юрия Полякова. Так что никакой «геометрии любви» и «утонченной эротики» читатель в романе не найдет. Поляков – мастер макияжа, толстым и вульгарным слоем нанесенного на лицо жизни. Жизни, в которой тело и телесное вообще стали точкой отсчета. Самая большая романная высота – это насмешливое описание социального тела действительности (здесь в основном даны картинки из бедной жизни ветеранов культуры, бывших знаменитостей, прозябающих в нищете и старых воспоминаниях).
Поляков в романе учитывает обстоятельство нелитературного качества – он учитывает «спрос на секс» и «спрос на эротику». Впрочем, повторю, у Полякова нет ни того, ни другого, — он просто воспроизводит в героях простые соблазны (физические желания), к удовлетворению которых некоторые из них (режиссер, например) немедленно и всегда готовы. В романе нет ничего сложного, изысканного, чувственного – нет, собственно ни «закоулков мужской души», ни понимания души женской (как опять-таки было обещано издателем). Все завлекательные слова «о душе» относятся просто к рекламной риторике. У Полякова женщины принадлежат строю (если хотите социальному слою) секса и соблазна, совершенно лишенные намерения быть «производительницами» новой реальной жизни (т.е. своего настоящего и вечного предназначения): «Очевидно, — говорит писатель об одной из героинь, — она принадлежала к тому типу женщин, для которых мужчина – возможный, даже желанный, но совершенно не обязательный компонент жизнедеятельности».
Макияж – это способ Юрия Полякова свести на нет лицо жизни. Вытравить полноту женского и мужского образов, заменив другими – современными муляжами поп-культуры, ее «великими сексуальными тайнами», заключенными в «трех позах Казановы» и лексике гламура. Он только и смог, что сделать реальные краски жизни более яркими, но и более пошлыми – жирно (как губной помадой) обведя контуры мужского и женского. Избыточность макияжа создает какое-то лживое ощущение от «Гипсового трубача», вызывает эстетическое и моральное отвращение.
Банальность «непосредственной достоверности» – так можно назвать второй поляковский прием, используемый в романе. Я уже говорила, что главных героев писатель отправляет в Ипокренино сочинять сценарий для нового фильма по рассказу Кокотова «Гипсовый трубач». Ипокренино имеет своим «прототипом» Дом творчества «Переделкино», вокруг которого, а также литфондовских писательских дач идет смертельная борьба – та же «Литературная газета», где главным редактором является Ю.Поляков, печатает регулярно «обвинительные» и «наступательные» материалы, сообщая публике о том, кто вор и сколько украл в борьбе за личную приватизации не до конца распроданной общей писательской собственности. Поляков, погруженный в самую сердцевину борьбы, сумел извлечь из нее и материал для творчества, втянув и своих героев в «ипокренинский» конфликт по присвоению неким лицом дома ветеранов культуры. О самих ветеранах писателем даны весьма злые зарисовки (без различия в прошлых заслугах и нынешних идеологических ориентациях). Старость собрала в одно жалкое место и знаменитую красавицу советского кино Ласунскую, и легендарного «любимого фельетониста Сталина» и бешеного русофила Жукова-Хаита, бодро вещающего, что «евреи и поляки развалили великую Империю», за что еще обязательно ответят! Впрочем, поляк, он же любимец Сталина, привык к «грозным» речам соседа по месту в столовой и «начал питаться, постукивая вставными челюстями, точно кастаньетами». О Жукове-Хаите сказано, что его история жизни – «какая-то еще не изученная специалистами нравственная мутация». Тут и про фонд «Сострадание» сказано, директору которого, «экстрасенсу» Огуревичу, старики отдавали свои квартиры за право навсегда (до смерти) поселиться в Ипокренино. Сам же директор создал «дополнительное коммерческое оздоровляющее предприятие», где всей семьей с помощью «торсинных полей увлекал пациентов (за хорошие деньги) идеей «пути к сверхразуму». Тут и телевидению, с его хорошо оплачиваемой «правдой», досталось от Полякова, и Ибрагимбыкову, с помощью махинаций захватившему Дом ветеранов. Есть и исторические рефлексии по поводу советского прошлого, рассуждения о том, как в 1957 году во время Московского фестиваля молодежи и студентов «целомудренное советское общество значительно раздвинуло свои эротические горизонты». Собственно и гипсовый трубач как символ бодрого советского детства выбран потому, что в пионерском лагере герои «любили друг друга прямо у подножья гипсового горниста, беззвучно трубившего в ночное небо гимн их невозможному счастью»… Впрочем, о реальности герой Полякова говорит так: Она «…оказалась грустна и темна, как первая брачная ночь пенсионеров».
Поляковский роман нашпигован уличным, избитым – начиная от «воспоминаний» об «МММ» до ее аналогов (чемадуриков Чемадурова), обобравших ветеранов. Очередное описание механизмов всеобщего обмана (например, по выращиванию гриба, излечивающего от всех болезней, в скупке которого у населения участвовала партия «Неделимая Россия»), экономическая жадность героев, сцены корпоративного разврата с «искусницами коммерческого соития» – на что потрачено десятки страниц романа, в сущности, ничего не прибавляет к давно всем известному и оцененному не только правоохранительными органами, но и культурой.
Мир изолганный вытеснил мир реальный. И автору не жаль ни того, ни другого. Можно сказать (и может быть уже сказали), что Юрий Поляков пишет сатирический роман. Нет, Юрий Поляков не из тех писателей, кто способен захохотать смехом мефистофельского обличения. Он в последнем своем романе («неоконченном», очевидно потому, что все еще продолжается дележ переделкинских дач), – он оказался неспособным даже и на какое-либо сильное отрицание жизни и ее идей. Ему только и осталось «радости», что описывать такую дрянь, как мелкие и пошлые развратики, и то культурное общество «бывших» советских творческих людей, которое уже полумертвым помещено им в дом ветеранов культуры Ипокренино.
Осмеиватель действительности, Юрий Поляков, — большой мастер в одном: пошло писать о пошлости. Никакое эллинистическое, радостное и беспечное отношение к жизни ему недоступно. Как недоступно и по-настоящему творческое ее воплощение.
Закрывая роман Полякова, можно услышать не «смех богов на Олимпе», а гомерический, «от пуза», современный смех аншлаговцев. Высокое тут не смиряет низость. Вольное и невольное плебейство всегда любит карикатурное, смешное как пошлое. И, если серьезно, то в нашей культуре произошла настоящая катастрофа:
Нет великого Патрокла,
Жив презрительный Терсит
И Юрий Поляков как писатель, довольно известный и много издаваемый, в этой ситуации поддерживает торжествование пошлости, пишет для толпы. Вульгарный и сытый смех – вот единственный итог его романа. Поляков написал заурядную книгу, поддерживающую заурядный интерес к героям. Смешить – это дар невысокий сам по себе, но, став привычкой, он втягивает читателя в низменное и вульгарное. Лицо жизни в романе Полякова – это неприлично раскрашенная, непристойно размалеванная физиономия обезьяны, только Божьей ли, как на этом настаивает Сен-Жон Перс – главный источник «мудрости жизни» для главного героя романа?
Состояние смеяться над другим и над собой – это состояние противоположное пониманию себя. Это состояние, парализующее волю к жизни. Что-то глубоко упадническое есть в романе Полякова – истощение жизни, симуляция жизни, ее бессилие в бодрящихся героях. Просто «кризисный роман» перед нами, в «натуре» так сказать – война за собственность привела к крушению, слабосилию жизни (но это я подумала, а не Поляков).
Что дает литературе новый роман Полякова? Все то же – поддерживает в ней торговый дух и непристойность. В какой ряд стоит заслуженно и честно поместить «Гипсового трубача»? Конечно в тот же, где размещаются всякие «Сонники», «Библии оргазма» и прочие якобы страшно-полезные вещи. В романе вообще нет ни идей, ни мыслей – сплошь какая-то торговля ничем и ни о чем. Больше не вижу смысла говорить – назову некоторые главы, составляющие роман: «Проклятье псевдонима», «Язык Вероники», «Пёсьи муки», «Алиса в заоргазмье», «Рейдер и незнакомка», «Три позы Казановы», «Сосцы неандерталки», «Запах мужчины», «Насельники кущ», «Как Кокотов стал мужчиной», «История пургачевского бунта», «Поцелуй черного дракона»… Это – не гиперреализм и не сатира, а какая-то поздняя постмодернистская отрыжка, уже даже им самим опостылевшая. «Гипсовый трубач» – это жадный и примитивный рынок нагло пожирает читательское и человеческое время. Это современный писатель занимается эскалацией пошлости – впрыскивает ее немалыми дозами в наше загаженное культурное пространство.
PS.
Уважаемый читатель! Писатель Поляков рад приветствовать Вас на страницах своей интим-литературы. С помощью его романа-сексшопа каждый желающий сможет привнести в свою сексуальную (и прочую жизнь) новые краски и ощущения, как вы уже поняли из моего рассказа о романе. Вы можете просто выбрать приятные страницы, посвященные его героям и их развлечениям, которые с легкостью разожгут в Вас воспоминания о былой страсти. А можете вспомнить, как вы были лохами и проиграли Чубайсу ваучеры, а МММ – деньги. Пока еще немногие читатели его интим-романа успели оценить высокое качество товара (где есть вибраторы и стимуляторы жизни – главные герои, а есть и имитаторы жизни – ипокренинское старье-старичье); не все еще поняли, как богат языковой интим-ассортимент романа (см. выше о сосцах и заоргазмье); но зато многие уже оценили скорость доставки до читателя (особенно в провинцию) литературного сексшопа от Юрия Полякова.
А если всерьез… Трудно «дышать воздухом» последнего поляковского романа. Это – не здоровый и не бодрящий воздух, который есть в реальном Переделкине, и которым хотят дышать теперь только «избранные писатели», все еще почему-то мнящие себя «отцами нации».
Алевтина Рослякова
Комментарии:
10-04-14 19:37 Светлана
Последний роман Полякова «Гипсовый трубач» действительно отвратителен и пошл.Неужели сам автор этого не понимает? До последней страницы дочитала с трудом, думаю, это одно из самых «зловонных» произведений Полякова. В «Грибном царе» тоже есть секс, есть похотливые мужчины, но там нет такой пронизывающей с первой до последней строчки пошлости.Я не ханжа,и не буду говрить, что у нас секса нет. Но про это нельзя писать так омерзительно пошло, даже самый примитивный человек живет не только этим. Впрочем,снизилось и качество слога Полякова, здесь уже не найти тех ярких образов и метафор, которые были в ранних его произведениях, в том же «Грибном царе».Алевтина, вы очень точно назвали свою статью о «Гипсовом трубаче» -литературный сексшоп. Только неужели сам господин Поляков не понимает, что его романы стали ставить в ряд с «Сонниками» и «Библией оргазма». Ответить
11-04-27 23:07 Valentin22Danilov
Только здесь аренда автобусов по Киеву и Украине Ответить
10-04-14 19:47 Дмитрий
Если честно, я поклонник творчества Полякова. Прочитал практически все его книги. «Гипсового трубача» тоже. Скажите, неужели вы не встречали таких вот Кокотовых и Жарыниных? Да они вокруг нас, сексуально озабоченные и неудовлетворенные. Поляков просто списал их с действительности, расцветив яркими деталями, своим неповторимым юмором. Трудно вам дышать воздухом романа, госпожа Рослякова, не читайте. у Полякова есть благодарные читатели. Между прочим, Поляков еще пишет и о несчастных стариках, обитающих в Ипокренино, а не только о похотливых мужиках. Ответить
12-07-23 12:44 Сибирь
Ну и нудятина — ваша рецензия, госпожа Рослякова! Ребята, читайте «Трубача»! Совершенно улётная по юмору, иронии и сюжету вещь. Пошлость у Полякова не встречается, а осуждается. А уж язык повествования — пир для гурмана! Читаю этого автора с 1988, не разочаровываюсь. Зависть что ли мучает таких рецензентов? Ну коль не дано, так не дано… Чего же копья ломать? Ответить